Возвращение в Зеленые Камни 4 страница

Когда мы вошли в кабинет, Юрковский действительно мерил его своей характерной ссутулившейся походкой. Когда он повернулся, я увидел, что его лицо было забинтовано почти целиком, причем достаточно небрежно. Видны были лишь глаза и рот.
-- Ну что, Яков Михалыч, съездили без происшествий?
-- В общем-то да…, -- ответил я и подумал: рассказать ему про волков и голову на поляне сейчас или позже?
-- А у меня - вот, -- он показал пальцем на бинты. -- Чуть без глаз не оставил, психопат, мать его!
-- Я хотел бы осмотреть и сделать нормальную перевязку, -- заметил я.
-- А, ерунда, -- Юрковский махнул рукой, -- Попозже как-нибудь. Вы привезли те препараты, что я внес в список?
Я молча подошел к столу и вывалил содержимое сумки, которую до этого держал в руках, начальнику на стол.
-- Очень хорошо, очень хорошо, -- начал бормотать Юрковский, увлеченно перебирая коробочки и склянки, словно ребенок, разбирающий рождественские подарки. Он, казалось, забыл про нас с Алфимовым…
-- Вы меня, конечно, извините, Николай Кондратьевич, но я не уйду отсюда, пока не получу объяснений.
Юрковский замер и поднял на меня глаза. На мгновение мне показалось, что этот взгляд я уже где-то видел при иных обстоятельствах, но я тут же потерял нить этой мысли.
-- Объяснения? Какие объяснения, доктор? -- удивленно спросил он своим низким хриплым голосом.
-- Вот именно - «доктор»! Почему этот доктор узнает обо всем этом, -- я обвел рукой рассыпанные по столу медикаменты, -- Уже в городе? Почему я, медик, ни о чем из всего этого даже и не слыхивал никогда? И раз уж мне поручено вести докторскую практику в этом заведении, то какого черта здесь что-то происходит без моего ведома?
Алфимову показалось, видимо, что я перегибаю палку - он бросил испуганный взгляд сначала на меня, затем на Юрковского. Николай Кондратьевич некоторое время смотрел на меня. Из-за бинтов я не мог видеть выражения его лица, но, судя по глазам, создавалось впечатление, что их хозяин мысленно блуждает совершенно в другом месте. Но это продолжалось недолго: вскоре выражение отрешенности в его взгляде улетучилось и Юрковский заговорил:
--Вы уж не серчайте на меня, старого осла, Яков Михайлович. Я в то утро совсем закрутился с делами и просто не успел вам сообщить про эти лекарства, черт бы их побрал. Этот каналья Фокусник оказался толковым малым: столько всяких наук постиг и медицина, по его словам, одно из его любимых увлечений. Так вот, он обещал с помощью вот этих снадобий избавить меня от кашля. Избавить полностью…
-- А Селиверстова он обещал научить фокусам, -- услышал я за спиной бормотание Алфимова.
-- Что, простите? -- не расслышал Юрковский.
-- Вы доверяете ему после того, что он сделал с вашим лицом? -- уже громко спросил Алфимов.
-- Да, а вдруг это не что иное, как самая настоящая отрава? -- добавил я.
-- Да бросьте вы склонять мое лицо! -- рассердился Юрковский. -- Всего-то пара царапин. Этот человек - гений. Чтобы понять это, достаточно лишь пообщаться с ним некоторое время. Возможно, и я не буду с этим спорить, что он немного сумасшедший, но ведь гениальность без этого невозможна…
-- Уверяю вас, Николай Кондратьевич, можно быть сумасшедшим, но быть «немного сумасшедшим» нельзя, -- возразил я.
-- Но на основании чего вы беретесь утверждать подобное? -- голос Юрковского приобретал все более резкие нотки. -- Где четкая грань между здравомыслием и потерей рассудка? Разве есть критерий, по которому однозначно можно судить о душевном состоянии той или иной личности?
Надо признаться, эти слова Юрковского привели меня в замешательство и похоже, что на самом деле заронили в меня в моей душе какое-то сомнение. Странно, но я никогда ранее не слышал от начальника ничего подобного. Судя по выражению лица Алфимова - и он тоже. Неужели тот странный тип так успел на него повлиять…
-- В общем так, господа, -- продолжил Юрковский уже более спокойным тоном. -- Считаю, что инцидент исчерпан. Впредь обещаю ставить вас в известность обо всем, касающемся вопросов медицины, доктор Савичев. Пусть даже если это и будет касаться лишь моей скромной персоны. А теперь не смею вас более задерживать, господа.

Несколько минут спустя мы сидели с Алфимовым в помещении столовой и пытались совладать с неприхотливым тюремным завтраком. Похоже, что недавняя беседа с начальником не способствовала нашему аппетиту. Вдобавок, не в силах держать все в себе, я рассказал Николаю про волков, Вендорфа и треугольники на снегу.
-- Да что это за тип, а, Михалыч? -- Алфимов бороздил ложкой по остывшей каше на дне миски. -- У тебя укладываются в голове все эти пространства и треугольники, мать их?
-- Я собственными глазами видел их, равно как и голову барона Вендорфа в снегу, но все равно сколько-нибудь разумное объяснение придумать очень сложно, -- размышлял я. -- Одно, Николай, я понял наверняка: Фокусник каким-то образом научился влиять на людей - сколько наших это уже на себе испытало. Гвоздухин с Селиверстовым, я думаю, не были от этого в восторге. Вот поэтому мне, мягко говоря, очень не нравятся эти его задушевные беседы с Юрковским, как и врачебные услуги, которые он вдруг так бескорыстно готов оказать. И поверьте - это во мне говорит не уязвленное профессиональное самолюбие. Если Кондратьевич избавится от своего кашля, я, на самом деле, буду искренне восхищен и сниму шляпу перед его способностями. Просто я сомневаюсь, что Фокусник стал бы это делать из одного лишь сострадания…
-- Он не кашлял сегодня, -- внезапно произнес Алфимов.
-- Что? -- не понял я сразу.
Николай отодвинул миску и поднял голову:
-- Юрковский за весь наш сегодняшний долгий разговор не кашлял ни разу, -- произнес Алфимов и я в очередной раз позавидовал его наблюдательности.
-- Наверное, это такие лекарства, на которые достаточно лишь только взглянуть, чтобы тут же излечиться, -- невесело ухмыльнулся я.
Алфимов выдавил из себя вялое подобие улыбки.
-- Боюсь, что если начальник не опомнится, мне придется, как это ни противно, доложить обо всем в облуправление, -- произнес он сухим тоном и встал из-за стола.

Следующим утром я застал Алфимова за тем, что он устраивал очередной разнос своим подчиненным. На этот раз Николай был просто вне себя от ярости и не особо стеснялся в выражениях. Как оказалось, причиной этому явилось выяснение новых подробностей о взаимоотношениях Фокусника и начальника тюрьмы Юрковского. Все оказалось гораздо серьезнее, чем мы с Алфимовым могли предположить.
Начнем с того, что еще несколько дней назад Юрковский изъял у охранников ключ от камеры Фокусника и распорядился пищу, предназначавшуюся заключенному, доставлять к себе в кабинет, объяснив, что будет делать это сам. Полный абсурд! Кроме этого, в тот день, когда я находился в городе, Юрковский привлек двоих охранников, чтобы они помогли ему вынести из крепости принадлежащий Фокуснику чемодан с книгами, который после этого был затоплен в болотах. Алфимов узнал обо всем лишь сегодня и поэтому сейчас рвал и метал:
-- Он хотя бы объяснил вам, болванам, зачем надо было топить чемодан?
-- Сказал, что эти книжки не представляют никакой ценности, а лишь могут сделать их хозяина еще более сумасшедшим, а нам добавить новые проблемы, -- оправдывался один из охранников. -- Да нам, честно говоря, и не до вопросов было - чемодан тяжеленный был и мы были рады не рады, когда зашвырнули его в болото…
-- А может он просто осерчал за расцарапанное лицо? -- высказал предположение другой охранник.
-- Я последний раз вам говорю, -- продолжал свои наставления Алфимов, -- Если кто-либо вам поручает что-то через мою голову, выполняйте, но тут же докладывайте об этом мне - вашему непосредственному начальнику. А то что же получилось у нас на текущий момент: Юрковский затеял какую-то ерунду, а вы, вместо того, чтобы забить тревогу, языки в задницы позасовывали!
Выдав всем по первое число, Алфимов распорядился во что бы то ни было разыскать Юрковского, а одного из охранников послал в архив за копией ключа от камеры Фокусника. Охранник вскоре вернулся ни с чем - Николай Кондратьевич предусмотрительно изъял и этот ключ.
После всего этого нам просто необходимо было попасть в камеру Фокусника. Тем более оказалось, что Юрковский не поленился навесить дополнительный замок на окошечко в двери камеры. Но как нам было вскрыть массивную железную дверь? Алфимов и здесь проявил находчивость: он вспомнил, что в одной из камер отбывает наказание крупный специалист по вскрытию сейфов, просто ас своего дела. Его незамедлительно привели и маэстро при помощи обычного подручного инструмента вскрыл камеру за считанные минуты…
Камера была пуста! Алфимов даже под кровать заглянул.
-- Значит чемодан с книжками выносили? -- бросил он испепеляющий взгляд на охранника, стоявшего у входа и, не дожидаясь ответа, откинул край покрывала, свисающего с кровати - под ней ровными стопками были уложены книги Фокусника. Их было много и они заняли почти все пространство под кроватью…

Алфимов немедленно поднял на ноги всю тюрьму. Охране, не занятой на дежурстве, было поручено осмотреть всю крепость и задержать Юрковского. Предварительно всем объяснялось, что начальник тюрьмы подозревается в содействии побегу одного из заключенных. Патруль на главных воротах сообщил, что со вчерашнего дня территорию крепости не покидал никто. Алфимов усилил охрану территории и распорядился не выпускать никого до особого указания. В город был отправлен нарочный с кратко изложенным описанием инцидента.
После этого я, Алфимов и несколько охранников отправились в то место, куда, по словам очевидца, сопровождающего нас, был отнесен чемодан. Это место оказалось недалеко от крепостной стены.
-- Как вы думаете, -- спросил меня Алфимов, пока солдаты при помощи багров пытались выудить чемодан из болотной жижи. -- Что эти истуканы вынесли в чемодане на самом деле?
-- Предполагаю, что Фокусник проявил мастерство йоги и сумел поместиться внутри чемодана прежде, чем ни о чем не догадывающиеся охранники помогли ему покинуть пределы Зеленых Камней, -- высказал я свою версию. -- Этот способ перемещения между пространствами он посчитал более надежным.
-- Когда вы бросили чемодан в болото, вы видели, как он затонул? -- обратился Алфимов к охраннику, участвовавшему в недавних событиях.
-- Нет, он еще плавал на поверхности, когда Николай Кондратьевич приказал нам возвращаться в крепость, -- ответил тот.
-- Если следовать вашей версии, доктор, -- сказал Алфимов, -- То после этого Юрковский должен был открыть замки и выпустить сообщника.
-- Значит мы должны сейчас вытащить пустой чемодан, -- заключил я.
-- Или мы можем вообще ничего не вытащить, -- произнес Алфимов. -- Вы вот подумайте: даже если мы полностью правы в наших предположениях, куда должен был бы после этого направиться Фокусник? Дорога отпадает - она под охраной. Неужели пошел бы через болота? Но ведь это же никаких шансов…
-- Есть! -- воскликнул один из охранников, орудовавший багром. -- Ну-ка подсоби-ка, Петро, -- обратился он к рядом стоящему солдату.
Вдвоем они с трудом выволокли на сушу облепленный тиной и грязью чемодан.
-- Тяжеленный, собака! -- вырвалось у солдата.
Мы с Алфимовым переглянулись - чемодан явно не был пустым. Может быть Юрковский набил его камнями, чтобы затопить? Все затаили дыхание, пока Петро трясущимися руками вскрывал замки. Наконец-то ему это удалось и он откинул крышку…
Фокусник все еще был внутри. Но шансов убежать у него не было никаких - Николай Кондратьевич Юрковский, начальник тюремной крепости Зеленые Камни, позаботился об этом: тело несчастного Фокусника было порублено на кусочки, которые были свалены внутри чемодана.
-- Пресвятая Дева! Да ведь Кондратьевич еще более сумасшедший, чем этот несчастный! -- воскликнул Алфимов.
Одного из охранников стошнило…

Обратный путь мы проделывали с новым попутчиком - Фокусником, чемодан с останками которого невезучим солдатам во второй раз пришлось тащить на себе.
В крепости выяснилось, что поиски Юрковского ни к чему не привели, хотя дежурный караул готов был поклясться, что начальник тюрьмы не покидал пределов Зеленых Камней.
Алфимов приказал прочесать крепость еще раз, но более тщательно. Мне же предстояла довольно неприятная процедура подготовки останков Фокусника для последующей переправки в город.
К тому времени у меня был уже довольно значительный практический врачебный опыт, но все-таки мне едва не сделалось дурно, когда я вынимал окровавленные кусочки из воняющего болотом чемодана. Даже не верилось, что когда-то это был человек, с которым мы разговаривали буквально несколько дней назад. Почему же Юрковский совершил эту кошмарную вещь? Что между ними произошло за эти дни?
Мои раздумья прервал зашедший в лабораторию Алфимов. Увидев содержимое чемодана, он поморщился и отвернулся.
-- Есть новости? -- спросил я его.
Алфимов отрицательно помотал головой.
-- Навряд ли городским докторам удастся опознать его личность, -- произнес он и сделал кивок в сторону чемодана.
Да уж - Николай Кондратьевич постарался на славу, -- невесело усмехнулся я. -- Могу поспорить, что его и родственники теперь не узнают.
-- Если у подобного типа вообще могут быть таковые, -- предположил Алфимов и снова заставил себя взглянуть на останки:
-- Невеселое занятие, верно, Михалыч?
-- Угадал, -- согласился я. -- И спасибо, что пришел поддержать меня.
-- Кстати, ты не против, если я отвернусь? -- добавил он. -- А иначе вся моя выдержка сведется к тому, что я здесь все заблюю.
Мы рассмеялись и я вернулся к своему столь неприятному, но необходимому занятию…
-- Эта поганая история когда-нибудь закончится? -- спросил Алфимов через некоторое время.
-- Остается только надеяться на это, -- ответил я, выуживая из чемодана разрубленную пополам ступню правой ноги.
-- Нехорошо, конечно, про покойника, -- продолжал Алфимов. -- Но сколько дров этот сукин сын успел здесь наломать! Кондратьевич же - какой человек был - таких еще поискать. Неужели он свихнулся после разговоров с этим дьявольским отродьем? И куда же он подевался, черт возьми? Отыскать бы его до того, как он натворит еще что-нибудь…
-- О, Боже, этого не может быть! -- воскликнул я. -- Ты должен это видеть, Николай.
-- Уверен, что я выдержу это зрелище? -- спросил Алфимов, но все-таки встал и подошел к чемодану.
-- Смотри! -- я вытащил на стол кусок предплечья и обтер его от крови тампоном, смоченном в растворе.
-- Вижу какой-то едва заметный шрам, -- произнес Алфимов.
-- А если приглядеться внимательнее, то под шрамом можно разглядеть остатки татуировки, -- сказал я, сильно надеясь на то, что все-таки ошибаюсь.
-- Верно, -- Алфимов наклонился еще ближе к столу. -- Что-то, похожее на саблю.
-- Это - шпага, -- поправил я. -- А когда-то здесь были изображены две перекрещивающиеся шпаги. После того, как Юрковский пропорол руку о разбитое оконное стекло и я наложил ему шов, от татуировки осталось лишь едва заметное воспоминание…
Алфимов отошел от стола:
-- Ты хочешь сказать…
-- Верно. Это - останки не Фокусника, это - останки Юрковского!
Некоторое время мы находились в оцепенении. Первым вышел из него Алфимов:
-- Черт подери: перебинтованное лицо, отсутствие кашля. Этот негодяй тогда во дворе так ловко пародировал Кондратьевича… Накануне мы лишь думали, что беседуем с Юрковским, доктор. А на самом деле… Этот психопат сейчас разгуливает по крепости!
-- Навряд ли, -- возразил я. -- Его ведь ищут и если бы он разгуливал, то был бы уже задержан.
-- Его ведь все принимают за Юрковского и я боюсь, как бы он не запудрил мозги еще дюжине наших людей. Необходимо срочно всех оповестить и найти этого маньяка во что бы то ни стало…

Итак, Алфимов не придумал ничего лучшего, как вновь обыскать каждый уголок крепости, заглянув в каждое помещение, камеру и внимательно осмотрев каждого из узников. На этот раз он уже никому не доверял и занялся этим сам в сопровождении нескольких верных ему людей. Он попросил поучаствовать в этом также и меня.
С самого утра мы принялись за сие неблагодарное занятие, а когда наступил вечер, оказалось, что мы едва успели проверить чуть более половины камер на всего одном единственном самом верхнем этаже, с которого мы утром решили начать. Алфимов был явно недоволен такими темпами, но быстрее получиться никак не могло, ибо он настаивал на личном осмотре каждого помещения, тогда как я предлагал действовать параллельно сразу несколькими группами. Но что поделать - упрямство было еще одной отличительной чертой старшего офицера охраны Николая Алфимова.
Как ни велико было желание схватить этого мерзавца Фокусника, нам ничего не оставалось, как отложить дальнейшие поиски до утра. Алфимов расставил по этажу, который мы весь день проверяли, новую смену охраны и под страхом смерти приказал никому не смыкать глаз. После этого мы разошлись по своим баракам.

На утро часовые обнаружили в крепости то, что освободило нас от необходимости дальнейшего обшаривания помещений тюрьмы. Это снова были проклятые треугольники. Их изображения, сделанные чем-то, похожим на воск, были нанесены на пол и стены крепости. Начинались рисунки у самого входа в крепость, затем тянулись в виде своеобразной дорожки через лестницы на третий этаж, которая там простиралась почти через весь коридор и заканчивалась у одной из камер, дверь которой оказалась полностью окруженной этими самыми треугольниками. Это зрелище напоминало камеру Вендорфа после его исчезновения, только в тот раз вместо треугольников были круги…
Это все вспомнилось мне, когда мы стояли у дверей подозрительной камеры, а известный уже маэстро замочного дела пытался ее открыть.
-- Если Фокусник там, я вырежу все эти треугольники на его заднице, -- шепнул мне рядом стоящий Алфимов.
Я еле сдержался от того, чтобы тут же не расхохотаться, хотя смех этот скорее всего явился бы результатом сильного нервного напряжения.
Вскоре и эта дверь не устояла против профессионального умения знающего свое дело мастера. Фокусник действительно оказался в этой камере. И на этот раз ни у кого не возникло сомнений, что это был именно он. Он был живой, но в каком же жутком виде он перед нами предстал: абсолютно голый, еще более исхудавший, чем прежде, бледный, как полотно, а все тело его было усеяно всевозможными иероглифами и рисунками. Ох уж эти рисунки! Причем часть из них была нанесена каким-то красящим веществом, а часть была нацарапана чем-то острым прямо на теле. Подобными же рисунками были усеяны стены и пол камеры. На полу также валялась посуда с остатками странного варева. Возможно, что именно оно являлось причиной отвратительного запаха, неприятно резанувшего нос в момент открытия дверей камеры. По камере были разбросаны распечатанные коробки из под лекарств, названия которых были в свое время внесены в злополучный список покойным Юрковским (как теперь было понятно - не без помощи «всеми любимого кудесника»).
Фокусник сидел на полу в нелепой позе и что-то невнятно бормотал. Глаза его были открыты, но он, тем не менее, не обращал на нас никакого внимания. В тот момент в меня вселилась уверенность, что именно в этом состоянии он и останется, пока его не упекут в одну из психиатрических лечебниц. И поэтому для меня, да и не только для меня, явилось неожиданностью, когда он внезапно заговорил с нами:
-- Как вам удалось отыскать меня так быстро, господа?
-- Твои треугольные друзья нам помогли, -- произнес Алфимов.
Фокусник скривился в едкой усмешке:
-- Я знал, что все мои усилия окажутся напрасными, -- он обвел руками пространство камеры…
-- А смерти людей тоже оказались напрасными? А Юрковский, которого жена и дети даже в лоб не смогут поцеловать, провожая в последний путь? Его ты тоже напрасно пошинковал? -- сквозь зубы процедил Алфимов.
-- Обещаю, что кроме меня самого никто больше не пострадает, -- сейчас в голосе Фокусника звучала неподдельная искренность.
-- А ты, оказывается, чертовски милосердный ублюдок, -- казалось, что Алфимов вот-вот набросится на Фокусника с кулаками.
-- Мне осталось от силы несколько часов, -- невозмутимо продолжал тот, -- И я полагаю, что будет справедливым посвятить вас, невольных участников этих событий, в кое-какие подробности, утаенные мною в свое время. Но для начала я бы попросил какую-нибудь одежду, чтобы набросить на себя, ибо подозреваю, что выгляжу нелепо в ваших глазах, да и холодно у вас в камерах, господа.
Алфимов распорядился, чтобы ему дали шинель, которую Фокусник незамедлительно надел. После этого он, я и Алфимов расселись на нарах в этой же камере. Охрана осталась снаружи.
Фокусник некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями, а потом заговорил:
-- Помните, я рассказывал вам про девушку, которую потерял?
-- Если не ошибаюсь, ее звали Дая? -- вспомнил я.
-- Совершенно верно: Дая, -- ее имя он произнес с каким-то надрывным трепетом. -- Так вот, из моего предыдущего повествования явствовало, что причиной ее исчезновения явилось нечто сверхъестественное, потустороннее. На самом же деле все оказалось куда как прозаичнее…

Примерно год спустя после тех событий мне, волею судьбы, снова довелось ненадолго вернуться в Индию. И надо же мне было очутиться именно в том неприглядном городишке (где, кстати, я до этого никогда ранее не был, хотя и исколесил в свое время почти всю эту страну) и именно на том самом базаре, где Дая, моя когда-то ненаглядная Дая неспешно покупала овощи. Она была все такой же красивой и выглядела очень счастливой. Признаюсь, что я тогда сильно растерялся. Не отдавая себе отчета, я бродил за ней между торговых рядов, пока она, случайно обернувшись, вдруг не заметила меня… Лицо ее тут же побледнело и она быстро опустила глаза. Теперь я точно знал, что не обознался, но почему-то все-таки спросил:
-- Это ты?
Она кивнула. Мы присели в беседке недалеко от базара и она выложила все, не дав мне даже раскрыть рта.
Итак, в тот злополучный вечер Дая просто-напросто ушла от меня к другому человеку. Она любила его весь последний год, что мы были с ней вместе и все это время они регулярно встречались. Любовь действительно слепа - ведь за все это время у меня не зародилось ни малейшего подозрения.

-- Но почему она не бросила вас сразу, а ждала целый год - не могла решиться? -- не выдержал и спросил прагматик Алфимов.
-- Вовсе нет. У того человека была жена…

Она уже давно болела и в конце концов болезнь победила ее - женщина умерла. Как только это произошло, между ним и Даей больше не было препятствий и она без сожаления перешагнула через меня.
Я спросил, что она чувствовала, когда я дарил ей ласки? Она ответила, что думала в это время о нем. Я спросил, а как же наши беседы о возвышенном, мечты о будущем? Она ответила, что если бы у нее тогда была возможность проводить дни и ночи напролет с ним, она бы даже не вспомнила обо мне и моих беседах.
Ее слова были жестоки и приносили мне страдания. Меня бросало то в жар, то в холод. Мне хотелось, чтобы она была помилосерднее, но такова была натура Даи - откровенность. И это я тоже любил в ней. Любил… Я вдруг понял, что мне не удалось победить любовь к ней. Это чувство лишь спряталось до поры до времени и сейчас, когда я увидел Даю, вспыхнуло с новой силой.
Но в этот раз к ней примешивались и другие чувства. Среди них: боль, горечь и непонимание. Я не мог понять - как она могла так поступить. Я смотрел в ее божественные и по-детски чистые глаза и не мог найти рационального объяснения ее поступку. Наверное, для всех жертв неразделенной любви объяснить подобное непросто. Я словно потерял ее во второй раз. Причем сейчас мне было гораздо больнее, чем тогда, когда я думал, что Дая погибла.
Оглушенный и раздавленный, я поднялся и побрел прочь, надеясь, что она окликнет меня. Дая молчала и я, отойдя на значительное расстояние, обернулся сам. Она так и продолжала сидеть в беседке, держа на коленях корзинку с продуктами.
-- Ты счастлива? -- крикнул я.
Она кивнула. А возможно, что мне показалось. Я развернулся и пошел быстрым твердым шагом. В этот же день я покинул Индию. Теперь уже навсегда…

Дорога домой была очень неблизкой. Но по мере того, как путь подходил к концу, все чувства, перемешавшиеся тогда во мне, постепенно уступили место одному - ярости. Она охватила меня всего, как голодная анаконда, и в конце концов вылилась в нечеловеческое желание - желание наказать. Отомстить тем двоим за разбитое сердце и обманутые надежды, за преданную душу и поруганные мечты. И тогда же меня поразило новое открытие. Я понял, почему древний маг называл тех страшных существ Ловцами Желаний. Пока в тебе нет никаких желаний, ты невидим для Них и Они не могут добраться до тебя. Но стоит только какому-то необычайно сильному желанию зародиться в тебе, как Они тут же устремляются на добычу, чтобы исполнить желание, каковым бы оно ни было, но преследуя при этом какие-то свои, непонятные нам цели.
Тогда, в развалинах, где я искал Даю, Они, как искусные охотники, забросили силок в виде треугольника. Чуть позже, когда я, в порыве отчаяния, заглотил наживку, Они продемонстрировали мне свое могущество, попутно умертвив все живое в том доме, где я осмелился заглянуть в Их мир. Ловцы Желаний словно знали, что во мне зародится то, что Их так привлекает. И это зародилось во мне: жажда мести! Никогда и ничего я не желал с такой силой. Они не могли не заметить этого и Они заметили. Я почувствовал это.
Какие только картины я не рисовал в своем воображении: сначала я придумывал для Даи и ее возлюбленного всевозможные разновидности физических мучений. Целая вереница пыток, изобретенных в свое время человечеством, проносилась в моем воспаленном мозгу. Но нет! Это было слишком гуманно для этих двоих. Физическая боль - ничто, по сравнению с болью душевной. Поэтому сначала пусть Дая разлюбит этого ничтожного человека. Пусть он ощутит страдания, доставшиеся мне. Хотя я и совсем не знал его, он заслужил это. Пусть не из-за меня, но из-за памяти его жены, которую он предал при первой же возможности.
После этого пусть Дая встретит другого человека, которого полюбит так, как не любила никогда и никого. А тот пусть никогда не ответит ей взаимностью. И это только начало, дети мои!

С такими мыслями я прибыл домой. Когда я вошел в дом, меня уже ждали - в центре комнаты на полу был нарисован огромный треугольник. Не раздумывая ни минуты, я шагнул внутрь…
Тут же я очутился очень далеко, хотя, смутно понимал, что моя комната всего в шаге отсюда. И вновь я испытал необъяснимый ужас и почти пожалел о том, что оказался здесь. Я даже готов был отказаться от своих планов мести, но каким-то интуитивным чувством понял, что отступать уже поздно.
Я находился в обществе двух человек, хотя, конечно, это не были люди. Единственное, что я могу о них сказать, что они были существами из моих самых жутких кошмаров. Описать же их я уже не смог бы и через минуту после встречи. Они очень быстро объяснили мне, что выполнят любые мои желания, но с условием, что наступит время, когда я должен буду за это заплатить. Цену этой услуги мне будет суждено узнать только в день расплаты. Они честно сказали, что если бы я узнал эту цену сейчас, то немедленно отказался бы ото всех самых заветных и несбыточных желаний.
А мне было плевать. Жизнь снова потеряла для меня смысл. Я принял условия их игры и сообщил мое первое желание: пусть от моей любви не останется и следа. Дая оказалась недостойной любви такого человека, как я, как бы самодовольно это ни звучало. В тот же миг я снова очутился в своей комнате. Никакого треугольника на полу не было. Сильнейшая усталость навалилась на меня. Я добрался до кровати и тут же провалился в сон…

А проснулся я уже совсем другим человеком. Словно непомерная тяжесть, давившая на меня все эти годы, исчезла, принеся долгожданное избавление. Словно недуг, когда-то поразивший и мучавший меня все эти годы, наконец отступил. Я больше не любил ее. Я на самом деле больше не любил ее. Ловцы Желаний доказали свое могущество вновь.
Но вместе с любовью я потерял и еще кое-что: а именно желание мстить кому бы то ни было. Мне стало абсолютно наплевать на Даю и ее нового мужа, как и на всех остальных людишек, копошащихся в своей извечной и настолько далекой мне суете.
Передо мной теперь открывались воистину великие перспективы и не было более ничего, что бы заставило меня оглядываться назад… Но не всех это устраивало. Ловцы желаний - они не ожидали, что я внезапно уведу у них добычу из под носа. Они ждали, что я засыплю их своими алчными и вероломными желаниями.
Около недели изображения треугольников метались по стенам, потолкам и полу моего жилища. Но они, всемогущие и всевластные, оказались бессильны перед тем, кто сумел очиститься от балласта желаний. Покончи с желаниями и Ловцы не смогут совладать с тобою. По крайней мере для них это будет очень непросто - ведь каждый должен жить по раз и навсегда определенным для него законам.
После этого треугольники внезапно исчезли и больше не появлялись в течение многих лет, до последнего момента. Но еще тогда я осознал кое-что (не знаю: додумался ли я до этого сам или Ловцы Желаний каким-то образом сообщили мне это): я понял, что очень рассердил этих существ и они ждут расплаты. Но пока я буду чист и не оскверню себя слабостью какого-либо желания, им до меня не добраться…

-- Но вы все-таки пожелали чего-то, не правда ли? -- спросил Алфимов.
-- В том-то и дело, что нет! -- эмоционально отреагировал Фокусник. -- Вот ведь в чем дело, господа: даже такое слабое и несовершенное существо, как человек, способно развиваться и самосовершенствоваться. Чего уж говорить о Ловцах Желаний! Эти сверхсущества наверняка не бездействуют - они тоже стремятся к познанию. Думаю, они кое-чего достигли в этом за последние годы и поэтому отыскали меня, хотя я даже и не допускал зародиться в себе хоть какому-то подобию желания. Что ж , за все рано или поздно приходится платить. Настало это время и для меня.
Фокусник какое-то время помолчал, затем произнес:
-- Каждый, в конечном счете, сам решает, как ему направлять русло своей жизни, ноя все-таки хочу, чтобы вы извлекли из всего этого один урок: никогда не желайте ничего так сильно, ибо рано или поздно найдутся те, кто исполнят это для вас, но сделают они это по-своему и цена этому всегда будет непомерно высокой…
-- Ну, а мне, пожалуй, пора, -- Фокусник неожиданно встал и уверенно направился к выходу.
Я ждал, что Алфимов воспрепятствует этому, но Фокусник сам остановился у выхода из камеры, обернулся и произнес:
-- Я сейчас выйду во двор. Все произойдет там, -- на его лице появилось умоляющее выражение и он добавил: -- Поверьте, это действительно необходимо.
Мы с Алфимовым по-прежнему хранили молчание. Тишину нарушил ворвавшийся в камеру охранник:
-- Там во дворе какая-то чертовщина происходит! -- возбужденно выпалил он. -- На снегу значки сами по себе появляются…
Я перевел взгляд на Фокусника - выражение его уставшего лица словно говорило: «Ну вот видите».
Не сговариваясь, мы все встали и побрели к выходу из крепости, в тюремный двор. Фокусник шествовал впереди, охранники держались чуть поодаль, не спуская с него глаз.
Когда мы вышли на улицу, яркий свет неожиданно ослепил наши привыкшие к сумраку камеры глаза. Солнце отражалось от снега, покрывшего за ночь ровным слоем всю территорию двора. Несколько солдат, находившихся здесь, куда-то показывали, громко и эмоционально обсуждая. Мы сразу это увидели: на белоснежном покрове чья-то невидимая рука выводила треугольники. Они появлялись прямо на наших глазах и постепенно заполняли собою пространство двора.
Фокусник медленно двинулся вперед. При других обстоятельствах его внешний вид вызвал бы всеобщее недоумение: шинель, наброшенная на голое тело, подобно тюремному двору усеянное рисунками, босые ноги, оставляющие следы на снегу… Но сейчас на это никто даже не обратил внимания - роспись на снегу вытеснила Фокусника из сферы чьих бы то ни было интересов.
Когда Фокусник дошел до центра двора, он остановился. И в этот же момент все треугольники разом исчезли, словно их никогда и не было. Снежный покров снова стал нетронутым. Но ненадолго: двор вдруг наискось пересекла огромная полоса на снегу. Затем вторая, берущая начало из первой. И наконец, третья, соединившая собою концы первых двух. В самом центре получившегося таким образом огромного треугольника стоял Фокусник.
Мне вдруг стало жалко этого человека, ссутулившегося и втянувшего плечи от холода. И в этот момент меня охватил необъяснимый ужас. Я огляделся и увидел, что то же самое испытывает Алфимов и все окружающие. Фокусник в этот момент поднял руку и… провалился. Да, именно провалился! И если бы я не знал, что под тонким слоем снега находится вымощенная булыжником дорога, я бы решил, что он утонул в сугробе…
Итак, вся эта жуткая история завершилась также внезапно, как и началась. О Фокуснике напоминала лишь шинель, оставшаяся лежать на снегу, который опять был чист, словно раскинутый в тюремном дворе гигантский белый платок. Что произошло с этим человеком, где он оказался и какую цену ему пришлось заплатить Ловцам Желаний - все это он унес с собой. Нам же всем еще предстояло почтить память жертв этого противостояния и постараться как можно быстрее забыть обо всем случившемся…

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒