Омега плюс Альфа плюс Омега

Омега плюс Альфа плюс Омега

https://ficbook.net/readfic/2913464

Автор: Romantic with a dirty mind (https://ficbook.net/authors/700900)
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: Бён Бэкхён, Пак Чанёль, До Кёнсу (ДиО)
Пейринг или персонажи: Chanbaek, Chansoo, Chanbaeksoo
Рейтинг: NC-17
Жанры: Драма, PWP, AU, Омегаверс
Предупреждения: Групповой секс, Кинк
Размер: Мини, 31 страница
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Чанёлю не повезло влюбиться в двух омег одновременно. Волею судьбы альфа приводит их жить к себе домой. Интриги, скандалы, расшатанные нервы Пак Чанёлю обеспечены. С кем же останется альфа?

Посвящение:
Во всём прошу винить Прокурора До.

Публикация на других ресурсах:
Нет.

Примечания автора:
Да, да. Я лишилась омеговёрсной девственности. ;)
В общем, я знаю, что это наивный наивняк, но мне как-то похуй (с). Эта история случайно поселилась у меня в голове, как у любителя Чанбэков и Чансу и... а что будет, если соединить их вместе?

P.S. Бэк танцует под песню Рианны "Pour it up (explicit)".

В популярном:
№37 в жанре «PWP»
№42 в жанре «Драма»
№45 в жанре «Омегаверс»

Сеул медленно погружается в сумерки. То тут, то там вспыхивают огоньки городских окон, фонарей и неоновых рекламных вывесок. Из окна тридцатого этажа бетонно-стеклянной громадины бизнес-центра открывается красивая панорама на город. Чанёль смотрит в матовое окно во всю стену, как городской смог постепенно развеивается прохладным ночным воздухом. Он разворачивается в кресле обратно к столу, поскрипывая колесиками по глянцевой поверхности пола, и устало опускает голову на руки. Поверхность стола устлана различными бумагами, договорами и отчетами. Чанёль вымотан просто смертельно. Но он пытается как можно дольше задержаться, зарыться с головой в работу, спрятаться от своих проблем, лишь бы только не идти домой и оттянуть этот момент.

Ну откуда он мог знать, что собственными руками превратит свою жизнь в маленький ад? Всё это длится уже полгода. В течение этого времени он живет с парой омег, до смерти ненавидящих друг друга, омег, бросить в беде которых не позволило его доброе сердце и мужское благородство, а теперь, кажется, эти двое скоро сведут его в могилу.

Альфа иногда думает, что знай он, чем всё это обернется, то ноги бы его не было в «Красной туфельке», когда два года назад после удачно завершенной сделки главы компаний арендовали этот клуб для того, чтобы отметить завершение тяжелых и изматывающих переговоров, которые длились уже без малого год. Пак помнит, что аренда влетела его фирме тогда в копеечку, даже не смотря на то, что счет был поделен между компаниями поровну.
Элитный клуб находился недалеко от офиса его фирмы в самом сердце Каннама. Просторное помещение зала было умело разделено находчивыми дизайнерами на несколько зон: во всю стену белая барная стойка в свете клубных ламп отливала ярко-голубым неоном, широкие кожаные диваны со столиками для напитков, а прямо по центру небольшая сцена с пилоном. Стены украшали окаймленные серебряными рамами панели со встроенными в них стеклянными сферами, отражающими свет прожекторов. С потолка свисали несколько массивных украшенных хрусталем ламп.

Чанёль и глава другой компании со своими секретарями и охраной прибыли где-то к середине торжества, так как им нужно было оговорить последние формальности, касающиеся договора. Воздух уже успел пропитаться куревом и алкогольными парами, исходящими от белых воротничков. Часть подчиненных и бизнес партнеров Чанёля сидела на диванчиках, кто-то уже во всю танцевал. Альфа окинул помещение скучающим взглядом и направился в сопровождении прибывшей с ним компании к вип-столику перед самой сценой. Разговоры о бизнесе и деньгах, казалось, лились нескончаемым потоком из Ли Сумана, престарелого альфы и его нового делового партнера. Пак кивал каждому слову, уже не разбирая фраз за шумом музыки и гомона собравшихся, методично надираясь чем-то высокоградусным в своём бокале. Обращать внимание на суть слов Сумана он перестал уже тогда, когда на сцену вышли красивые омеги – танцоры гоу-гоу, казалось, и сам старый альфа приутих и только присвистывал себе под нос, когда какой-нибудь омежка приближался к их местам слишком близко или выделывал вертикальный шпагат. Постепенно в воздухе стали витать мускусные ароматы возбужденных альф, которые смешивались с легкими запахами тел омег, парфюма, сигаретного дыма и алкоголя. Чанёля постепенно начинало мутить – то ли от выпитого, то ли от этой адовой смеси запахов, когда диджей объявил выступление с сольным номером звезды и гордости клуба под сценическим именем Бэкки.

Свет погас. В зале послышался испуганный гул голосов, как вдруг прожектор выхватил из тьмы сцены стройные щиколотки в красных лакированных туфлях на умопомрачительной шпильке. Гул затих, а со стороны зала темнота засверкала отблесками десятков загипнотизированных зрелищем глаз. Круг света поднимался всё выше и выше, очерчивая безумно сексуальные округлые бёдра в кожаных черных шортах, белую свободную майку с фирменным знаком The Rolling stones, болтающуюся на узких плечах. Затем пучок света обрисовал ярко-алые вздернутые губы, нос-кнопку и подведенные черным злые надменные глаза. Пшеничного цвета волосы омеги небрежно уложенные, взметнулись в сторону с первым резким поворотом головы под звуки музыки. Тонкие, но крепкие руки потянулись к пилону, омега прогнулся в пояснице, виляя ягодицами. Плавные движения сменялись резкими, ноги обнимали метал шеста, чтобы тут же раскрыться на весу в шпагате, когда за опору брались ладони. Омега заигрывал с залом, он каждым движением показывал, что он тут Дива и звезда шоу, и ни один из присутствующих не осмелился бы ему перечить в этом его утверждении, и зрители лишь продолжали пожирать маслеными глазами это юное, аппетитное тело. Бэкки небрежным жестом скинул с себя майку прямо в зал, оголяя розовые соски и подкачанный пресс, и, наконец, удостоил взглядом вип-места. А Чанёль смотрел и думал, что умирает. Альфу прожгло огнём до самых кишок, когда его глаза встретились с глазами танцора, который тоже, казалось, замешкался на секунду, но тут же снова надев на себя маску Ледяной омеги, продолжил танцевать, впрочем, уже не разрывая зрительного контакта с альфой. Чанёлю в нос ударил какой-то необычный и безумно притягательный аромат. Он толком не мог понять, что это пахнет – духи, омега, или у него просто галлюцинации, но ясно одно – это не похотливые альфы, сидящие рядом, они уж точно не могут источать столь восхитительный запах. Сердце Пака выделывало немыслимые кульбиты и уже признавалось в любви к этому невероятному омеге, к его телу, а он словно в насмешку оттопырив свой упругий зад в сторону зала и склонив голову набок, медленно, ухватившись тонкими пальчиками за кромку кожаных шорт, стаскивал их вниз мучительно медленно. Его волосы взмокли, капельки пота стекали по спине и рукам, грудь тяжело вздымалась.

Музыка кричала:

Ohhhh
All I see is signs
All I see is dollar signs
Ohhhh
Money on my mind
Money, money on my mind

Тем самым разрушая всякую надежду на чистую любовь. Ну, а что Чанёль собственно хотел найти в стрип-клубе? Но он был согласен и на это, готов был заплатить любую сумму лишь бы… О чёрт!
С последними аккордами песни омега стянул с себя красные кружевные трусики, являя залу аккуратный эрегированный член, прижатый к животу, и идеально депилированную зону бикини. Чанёль чуть не захлебнулся слюной, когда красное кружево прилетело ему точно в лицо, а омега горделиво развернулся, покачивая бедрами, и под бешеные аплодисменты направился за кулисы. А альфа готов был поклясться, что увидел, как что-то блестело на его бедрах. Боже, невероятный омега, красивый омега, сексуальный омега… и течный омега! Глаза Чанёля выпучились, а он рванул к менеджеру клуба, чтобы переговорить с его владельцем. На эту его выходку Ли Суман лишь понимающе улыбнулся.

***

- Что встал столбом? Заходи уж, раз пришел, - омега даже не обернулся, чтобы хотя бы взглянуть на Чанёля, застывшего в дверном проёме, продолжая спонжем стирать алую помаду с губ перед зеркалом.

- Мне кажется, это твоё, - альфа опустил кружевные трусики прямо на столик перед омегой.

- Спасибо, - было брошено сухо и без эмоций, а Чанёль начинал снова сходить с ума от аромата омеги, заполнившего гримерку, а ведь это был именно тот самый аромат, что забивался ему в ноздри в зале. Бэкки сидел в накинутом на плечи атласном халате кремового цвета, даже не потрудившись его завязать. Пак видел всё: по-прежнему эрегированный член, оливковую кожу живота, чуть полноватые бедра сведенные вместе. Альфа стоял и разглядывал омегу, не шелохнувшись, пока самому Бэкки это не надоело.

-Что-то ещё? – уже насмешливым тоном.

- Ты знаешь, зачем я пришел? – голос хрипел, подводя Чанёля. Да и как он мог сдерживаться, когда его всего просто ломало, как какого-нибудь прыщавого пятнадцатилетнего альфу, который впервые учуял запах течной омеги.

- Догадываюсь, - Бэкки продолжал уход за губами, нанося на них увлажняющий бальзам.

- У тебя течка.

- Да, забыл заткнуться, прости, не думал, что это заметно из зала, - но в тоне омеги не было и тени раскаяния. – А как ты… учуял что ли? Я же на блокаторах.

Едва успел Бэкки договорить последние слова, как сильные руки легли ему на талию, поднимая на ноги и прижимая грудью к зеркалу гримерного столика. С плеч сполз халат и упал к ногам, оставляя из одежды на теле лишь красные лакированные шпильки. Через мгновение омега ощутил крепкие руки, прижимающие его кисти к стеклу, а между лопаток мягкое прикосновение губ. Дорожка поцелуев запорхала вниз по позвоночнику. Омега млел, подставляясь ласке и вслушиваясь в томный голос своего собеседника.

- Я поговорил с хозяином клуба. Шивон-щи сказал, что обычно его танцоры этого не делают, но обо всём можно договориться. Он отправил меня к тебе.

- Я не шлюха.

- Я знаю, - шепот Чанёля звучал уже над ухом. – Я заплачу столько, сколько скажешь. Я не обижу. Соглашайся, малыш. Ты не представляешь, КАК ты свел меня с ума за эти 5 минут выступления. Со мной такого никогда не было.

- 3,16, - с шумным выдохом. Чанёль уже отпустил руки омеги и шлепнул по ягодице, которую затем сильно сжал пальцами.

- Что? – не понял Чанёль.

- 3 минуты и 16 секунд – столько длилась песня.

- Тем более. Так что? Ты согласен? Я ведь заметил, как ты на меня смотрел со сцены.

- Подловил, - но Бэкки совсем это не смущало.

- Ты согласен? – альфа повторил свой вопрос одновременно с поцелуем в плечо.

- Если я до сих пор не визжу так, словно меня режут, не зову охрану, а твои яйца целы, то делай выводы, - едкое замечание лишь повеселило Чанёля, а Бэкки продолжал. – Тебе повезло, что я течь начал на день раньше, иначе валялся бы уже на помойке у клуба. Но признаться, пахнешь ты приятно. И красивый.

- Не валялся бы. Я этот клуб могу со всеми потрохами купить, - Чанёль конечно слегка приврал. Купить-то он мог, но будучи полным профаном в развлекательном бизнесе, быстро бы прогорел и это стало бы очередной дырой в бюджете его компании, которую он не мог потерять и ради которой его отец угробил своё здоровье.

Бэкхён заметно посерьёзнел и поймал взгляд Чанёля в зеркале.

- И с каким же это крутым бизнесменом я имею честь зажиматься в моей скромной гримерке?

- Пак Чанёль, генеральный директор Park Corp.

- Ого, - Бэкки замер, кажется что-то обдумывая. – Меня зовут Бён Бэкхён, если тебе интересно. Моё настоящее имя.

Чанёль уже вновь спускался поцелуями вниз по спине омеги. Он нагло раздвинул его ягодицы и втягивал носом опьяняющий дурманный запах, затем медленно погрузил во влажное нутро два пальца, вынул, приблизил к губам и лизнул.

- А ты оказывается сладкий на вкус. И поверь, сейчас ты – самое интересное в моей жизни, - с этими словами, альфа вернул пальцы на место, с нажимом погружая обратно в горячую плоть.

Он присел на корточки и с упоением наблюдал за своей рукой, размеренно двигающейся туда и обратно, словно в его жизни нет ничего более увлекательного. Бэкхён был такой горячий, мягкий и влажный внутри, что у Чанёля мутился рассудок. Он начал целовать округлые бедра и ягодицы, слизывая стекающую по ним смазку. Когда омега ощутил шершавый теплый язык у себя на бедрах, он невольно застонал. Никто еще из всех его бывших альф никогда не был столь откровенным в ласках, никто и никогда не пробовал его на вкус, а Чанёль делал это так естественно, так откровенно пошло, что вся надменность омеги таяла как снег на солнце.

- Защиту надень, - Бэкхён протянул альфе блестящий квадратик, который выудил из косметички на столе, пока Пак скидывал с себя брюки с бельём.

- А может, ты сам это сделаешь? – Чанёль явно наглел, но Бэкхён молча развернулся и вскрыл упаковку. Альфа не сразу понял, почему тот присел на корточки, но когда омега вложил себе в рот презерватив, который затем раскатал по его члену губами, Чанёль взвыл, потому что чуть не скончался от инфаркта, боясь не пережить столь эффектное по эмоциям и ощущениям зрелище. Он снова развернул омегу к себе спиной и плавно вошел, с удовольствием отмечая в отражении зеркала, как отчаянно надломились брови Бэкхёна, а рот приоткрылся в немом стоне.

В ту ночь Чанёль брал омегу долго и яростно, наблюдая, как прогибалось юное и стройное тело под ним, как оседал пар от дыхания Бэкхёна, прижавшегося заалевшей щекой к прохладной поверхности зеркала, как влажнели волосы у омеги на затылке, а капли пота расчерчивали дорожки на оливковой коже шеи и спины. Их стоны и запахи смешались в такой дурманящий ароматами и страстью коктейль, что ему позавидовал бы сам Парфюмер. Оргазм был ярким. Чанёлю даже на какое-то время заложило уши. Бэкхён тоже не смог совладать с собой и, еле удерживаясь на трясущихся ногах, с протяжным стоном испачкал столик и зеркало. Но ему было так глубоко плевать, что сейчас все его баночки, кисточки и футлярчики были безнадежно заляпаны и явно, что когда оно засохнет, Бэкхён будет отскребать всё это, сопровождая лексикой, не свойственной приличной омеге. Но это было только начало. Наутро уборщик обнаружил пять использованных презервативов раскиданных по полу гримёрки и подозрительные пятна на мебели. Но говорить о таких вещах вслух, в этом заведении было не принято.

Прошло несколько часов с того момента, как Чанёль переступил порог помещения. Он лежал на бархатной софе в углу комнаты, крепко прижимая к себе омегу. Альфа безумно устал, и ему было так невыносимо хорошо, что сил двигаться не осталось. Но было в этом омеге что-то такое дьявольское и мистическое, что пробуждало его желание вновь и вновь. У Чанёля даже из головы вылетело, что он оставил своих бизнес-партнеров одних в зале, тем самым нарушая все рамки приличия и делового этикета. Он нехотя поднялся, оставляя измученного Бэкхёна лежать одного. Альфа натянул белье и брюки под пристальным взглядом омеги, и остановился напротив зеркала, приводя себя в порядок.

- Кстати, забыл спросить? Ты женат? – омега смотрел, как Пак пытается поднять ворот рубашки повыше, чтобы скрыть расцветшие алым засосы на шее.

- А что такое? – Чанёль не прекращал своего занятия.

- Просто у меня есть принципы. Я не сплю с женатиками, но ты… Ты оказался слишком резвым и я даже не успел озвучить своё условие.

- Спешу тебя успокоить, - альфа отвернулся от зеркала, подошел к софе и наклонился, оставляя на губах омеги лёгкий поцелуй. – Моя единственная жена – моя работа.

- Хм, даже так, - хмыкнул Бэкхён.

Чанёль тем временем поднял свой пиджак с пола, достал бумажник и не глядя достал из него несколько купюр достоинством в 500 евро, которые положил на гримерный столик.

Бэкхён приподнялся, чтобы рассмотреть, что именно альфа там оставил.

- О, теперь я чувствую себя валютной проституткой, - съязвил омега из-за спины Чанёля. На что альфа развернулся и подошел к нему, присаживаясь рядом на корточки.

Пак взял руку омеги в свою и поднес к губам, целуя пальчики. Он какое-то время серьезно и внимательно смотрел Бэкхёну прямо в глаза, прежде чем произнёс:

-Послушай, не воспринимай эти деньги как плату за секс. Скажем так, считай, что я хочу тебе что-то подарить. Купи себе всё, что хочешь на них. Договорились? Я обещал, что не пожалею ничего для тебя, а я – альфа, который привык держать своё слово.

- Хорошо, - омега еле удержался, чтобы снова не съязвить. Но черт бы драл, этого Пак Чанёля, чем-то он Бэкки зацепил. Бэкхён бы и сам был рад подколоть альфу, поиздеваться, поунижать так, как он любил это делать с другими, а тут не смог. Не смог не смотреть во время выступления, хотя никогда в зале никого не разглядывал, не смог не раздвинуть перед ним ноги по первой же просьбе.

У Бэкхёна уже были подобного рода отношения с клиентами заведения, но никто не смотрел на него ТАК, только с обычной животной похотью, а во взгляде этого альфы было что-то еще. Обычно все как один, клиенты отваливали бешеные суммы, чтобы только поцеловать его ножку и следом облизать пальчики на ногах. А тут, когда Чанёль дал ему деньги, ему впервые захотелось бросить их альфе в лицо. Но он сдержался. Деньги ему были очень нужны. Не от хорошей жизни станешь подставлять зад и заниматься проституцией - чего уж там, Бэкхён предпочитал называть вещи своими именами.

Он устало вздохнул, проглатывая комок в горле, когда за альфой закрылась дверь. Бэкки кое-как доковылял до стола и сжал купюры в руке, со злостью комкая бумажки. Он думал о том, что никогда больше этого альфу, скорее всего не увидит, как вечером следующего дня ему в гримерку принесли огромный букет алых роз. От Пак Чанёля – гласила визитка. Сердце Бэкхёна радостно затрепыхалось в груди. Собственно, с той самой ночи и начались их отношения. Чанёль приходил на выступления, заваливал омегу подарками, давал деньги, неистово брал его каждый раз, но уже они ехали к альфе домой, а не ютились в тесной гримерке. Их всё устраивало как есть. Бэкхён надежд особых не питал, так как жизнь его многому научила. Его судьба явно не имела ничего общего с историями из дурацких любовных романов для глупых и наивных омег.

***

Так длилось год. Пока на горизонте не замаячила весьма существенная проблема. Проблема по имени До Кёнсу. Бэкхён сразу почувствовал неладное, когда впервые увидел молчаливого замкнутого омегу, смотрящего на всех исподлобья, пока Шивон представлял его другим танцорам. Белоснежная кожа Кёнсу заметно контрастировала с оливковой кожей Бэкхёна, глаза на пол лица, не в пример небольшим глазам Бэка и пухлые яркие губы, которые омега искусал в кровь, то ли от волнения, то ли от дурной привычки – эти самые черты первыми бросились Бэкхёну в глаза. За это в том числе он и возненавидел новенького, во внешности которого было всё, чем мать-природа обделила Бёна.

До на первый взгляд казался зажатым и неуклюжим, но стоило увидеть Кёнсу на сцене, как он преображался в чувственного юношу, и даже откровенные наряды, в которых он выступал, не могли скрыть скользящую невинность и непорочность по всех его движениях. Дио, псевдоним Кёнсу, ставил далеко не такие откровенные танцы, как Бэкхён и другие танцоры, стать главной звездой ему пока не светило и ютился он в уголке общей гримерной, но его появление произвело явный фурор в «Красной туфельке». Казалось, все богатые и не очень альфы округи сбежались на запах невинной крови. И, как и боялся Бэкхён, Чанёль не стал исключением.
Он увидел его взгляд из-за кулис, который буквально пожирал миниатюрного омегу у пилона. Этот огонёк, затаившийся на дне расширившихся зрачков, этот невольный жест, с которым Чанёль расстегнул пуговицу на воротничке рубашки – всё рассказали Бэкхёну без слов. Он с досадой развернулся и зашагал в глубь темного коридора к своей гримерке.

Бэкхён, наверное, сотню раз говорил себе, что всё ради денег и никакой глупой ревности тут быть не может и не должно. Но с каждым новым букетом, который Чанёль присылал Дио, в Бэкхёне выворачивало внутренности наизнанку. Бэкхён ненавидел теперь эти ярко-алые цветы, так как знал, что точно такой же букет роз стоял в углу на крошечном столике Кёнсу в общей гримерной. Только розы для Дио были белыми. Как пощечина в напоминание о его, Бэкки, месте.

Об отношениях Чанёля с двумя танцорами гудел весь клуб, но Чанёль не счел нужным объясняться с Бэкхёном. Омега не знал также, что думает по этому поводу Кёнсу. Они даже кроме дежурных нарочито-вежливых приветствий друг другу ничего не говорили, но Бэку казалось, что он стал шипеть в ответ змеёй. Он даже сам не заметил, как вся ситуация начала сжирать его изнутри. Лучше бы этого Кёнсу никогда не было в клубе, никогда не появляться бы ему в жизни Бэкхёна, а самое замечательное – никогда не рождаться на счет. Капля за каплей ненависть и обида копилась в Бэке, отравляла сердце омеги змеиным ядом. Он даже дошел до того, что незаметно подбросил осколок стекла Дио в туфлю. Омега поранил ногу, но своё выступление мужественно исполнил, натянуто улыбаясь зрителям. Бэкхён боялся тогда, что Кёнсу пожалуется Шивону, а там и гадать не стоило, как быстро ему за это влетит, но глупый омега вытаскивая окровавленную ногу из туфли, отшутился перед застывшими в ужасе остальными танцорами, что это он сам неуклюжий и даже не заметил, как поранился. Слухи всё же поползли, а Бэкхён где-то в глубине души пристыженный, но совсем чуть-чуть, даже спросил как здоровье у Кёнсу, пока тот хромал по коридорам с перебинтованной ногой и не выступал около недели. На самом деле зачатки совести в Бэкхёне проснулись, когда он узнал, что омега живет в клубе, в небольшой комнатушке, что выделил Шивон, и которая служила когда-то комнатой отдыха для персонала, но когда клуб расширили, то надобность именно в этом помещении отпала, и оно так и стояло закрытое и бесхозное. Бэкхён даже задумался по чьей протекции, мог этот загадочный омега получить в клубе жилье, а абы кого Шивон не пустил бы не то, что жить, просто работать.
Но великодушию Бэкхёна суждено было длиться недолго. До того самого момента, когда он увидел следы на шее Кёнсу. Ярко-алые пятна на бледной коже. Уже по одному нечеткому отпечатку Бэкхён мог различить, кому принадлежали эти губы. По одному чертову отпечатку. И когда он успел так попасть? А еще эта приторная улыбка, что едва приподнимала уголки пухлых губ, эта изменившаяся походка, блестящий искрящийся взгляд и Бэкхён понял всё. Его мир окрасился в кроваво-красный. Пульс омеги участился, его сердце под давлением гнало кровь по венам и сосудам, а Бэкхёну казалось, что кровь бежит по стенам и полу, затапливает всё вокруг. Кровь, пропитанная ненавистью, злостью и отчаянием в его воображении, на деле оказалась горячими алыми каплями, стекающими с его руки, которой он умудрился раздавить стеклянный стакан.

Омега смутно помнил, как вокруг него забегали и заахали, убирая осколки и пытаясь перевязать пострадавшую руку. Бэкхён не особо утруждался смотреть, кто оказывал ему помощь, глаза как пеленой заволокло, помнил лишь, что ладони были теплые и мягкие. Кажется, это был Кёнсу.

В тот же вечер, перепуганный Чанёль прибежал к нему в гримерку, когда узнал о случившимся. Упрямый Бэкки вышел выступать в повязке, которая уже в конце выступления заметно кровила. Омега особо не обратил внимания, как альфа крепко прижал его к себе, едва оказавшись в дверях, затем пристроился на софе, посадив Бэкхёна к себе на колени, и целовал пальчики на израненной руке. А Бэкхён сидел и мечтал разбить вазу с неизменными алыми розами о голову Чанёля. Или что-нибудь еще – чашку, тарелку, бутылку шампанского или можно весь бар, пока от альфы не останется кровавое месиво, а затем пойти и прикончить этого До Кёнсу. Пусть их трупы погребут в одной яме. Но потребность в деньгах еще никто не отменял, а накопить без помощи альфы нужную сумму у него не скоро получилось бы. По-крайней мере омега так внушал себе, давя в себе слезы обиды и слушая, как Чанёль успокаивает его, шепча какую-то милую ерунду.

Альфу же в этот момент раздирало чувство вины и смутное подозрение, что случай с Бэкхёном имеет явное отношение к тому, что в последние пару месяцев происходило между ними. Они не говорили никогда напрямую. Чанёлю не хватало смелости объясниться о Кёнсу, а Бэкхён имел такт и мозги, чтобы не задавать лишних вопросов. Да кто он вообще такой для Чанёля? Омега с сомнительной репутацией, который спит с богатым альфой за деньги и подарки. Совсем не тот человек в его жизни, чтобы позволить себе качать права. Ему, конечно, до дрожи хотелось взять и поставить условие – выбрать он или Кёнсу. А если выбор будет не в его пользу? Все кругом знали, что Бэкхён был товаром второго сорта и изрядно попользованным омегой. Бён уже наслушался краем уха перешептываний других омег в клубе, которые завистливо поглядывали в сторону статного и представительного Пака, злобно подсчитывающих, сколько альф побывало в бэкхёновой дырке до того, как ему подвернулся этот счастливый билет. Что касается Кёнсу, то тут альфа мог быть сто процентов уверен, что первым заполучил невинного омегу.

Чанёль уже давно подспудно боялся, что либо Кёнсу, либо Бэкхён потребуют сделать выбор. Но альфа уже так глубоко и надежно увяз во всей этой ситуации, что скорее бы дал отрубить себе руку, чем лишиться одного из омег. Бэкхён и Кёнсу были невероятно разными. Если бы Чанёля попросили описать омег, то он скорее прибегнул к самому доступному альфе способу описания – запах. Бэкхён пах ярко и отчетливо, его запах забивал ноздри, дурманил, но в то же время отрезвлял, заставлял концентрироваться на своих действиях, иначе одно неверное слово или движение и можно было получить по первое число. Омега был похож на воздух перед грозой, отчетливый концентрированный кислород, наполняющий легкие до отказа и в то же время благоухающий запахом цветов и скошенной травы с полей. Вот-вот еще пару вздохов широкой грудью и крупные капли забарабанят по иссушенной и истосковавшейся по влаге земле, а где-то на горизонте заблещут молнии и разнесутся раскаты грома. В этом был весь Бэкхён – ранимый и нежный и в тоже время опасный и дикий, меняющийся за секунды.

В противоположность ему Кёнсу был как легкий морской бриз. Он пах едва уловимо, но очень нежно. Чанёлю всегда хотелось зарыться носом в волосы Дио и, крепко прижав к себе, заснуть. Альфа часто так и делал, рядом с этим омегой ему снились спокойные и радужные сны.

Но всё же стоит отдать должное До. Он обратил внимание на Чанёля далеко не сразу, а первые поползновения на его святая святых закончились для Пака разбитой губой и прокушенным языком. Видит Бог, омега до последнего не хотел ввязываться в эти отношения. Он знал про Бэкхёна, знал, что такие истории хорошо не кончаются, но эта искренняя и широкая улыбка альфы обезоруживала и пробивала бронежилет безразличия омеги пулями на вылет. Да, и Чанёль сразу и честно сказал, что Бэкхёна он не бросит, но и Кёнсу отпускать не намерен. Омега бы возможно так никогда и не уступил Чанёлю, не случись всё спонтанно, во время прогулки, которая закончилась ужином в пентхаусе одного известного отеля, с отличным видом на Сеул. Они пили уже вторую бутылку вина, когда Чанёль потянулся за поцелуем, а омега лишь прикрыл веки, подставляя губы под ласку. Он тогда еще подумал, что лучше отдаст свою невинность этому альфе, который ему все-таки не смотря на все «но», очень нравился, а не какому-нибудь толстосуму, который даже имени не спросит, а лишь отсчитает нужную стопку купюр владельцу клуба.
Кёнсу был безумно узкий, до звездочек перед глазами, а Чанёль старался быть настолько нежным, насколько это вообще возможно, сцеловывал тихие стоны с губ, гладил везде, куда мог дотянуться. Казалось, что морская пена затапливает комнату, языками волн лаская их тела.

После Чанёль прижимал к себе взмокшего от пота и разомлевшего от усталости омегу, он гладил его темные волосы и целовал в висок, в то время как его сердце сжирали угрызения совести.

С того дня букеты Бэкхёну стали пышнее, а денег в конверте больше.

Эта ситуация, где Пак разрывался меж двух огней, могла бы тянуться бесконечно долго, если бы один телефонный звонок не связал две разные историю в одну общую – на троих.

***

Чонин сидел напротив альфы, медленно потягивая виски со льдом и не отводя взгляда от, уже начавшего заметно нервничать, Пака. Никто не произносил ни слова, пока они расправлялись с ужином, а затем Ким попросил официанта плеснуть в его бокал чего покрепче. Чанёль уже сам в нетерпении буравил давнего приятеля-альфу взглядом, выбешиваясь от лучезарной белоснежной улыбки, которая так ярко выделялась на смуглой коже, пока Ким продолжал подпирать рукой щеку и разглядывать Пака в ответ.

- Так зачем ты меня позвал? - не смог скрыть своего нетерпения и раздражения этой странной ситуацией Чанёль.
Чонин сделал неторопливый глоток, а затем отставил бокал в сторону.

- Знаешь, Чанёль, мы ведь с тобой давние друзья, еще со времен университета, так?

Пак утвердительно, но немного нервно кивнул, чувствуя, что после того, что он сейчас услышит, его жизнь сделает неплохой такой крендель и перевернёт всё с ног на голову, но прерывать Кима не стал.

- За то, что я тебе сейчас скажу, меня вышестоящие шишки могут выкинуть к черту из отдела, но я не могу оставаться в стороне. Я в курсе, что ты мутишь с двумя омегами из «Красной туфельки» и, судя по тому количеству подарков, что ты им даришь у вас всё там серьезно и я…

- Постой-постой! – Чанёль ошарашено уставился на друга. – Откуда ты вообще… Я же не говорил, откуда мои омеги. И ты знаешь только про Бэкки и.… Да, что, чёрт возьми, происходит?

Чонин терпеливо выслушал маленькую тираду друга и, осушив свой виски до дна, продолжил:

- Не перебивай и всё узнаешь. У меня мало времени, да и у тебя тоже. Ты же в курсе, что хозяин у клуба, где ты теперь часто бываешь, сменился?

- Ну, - альфа мотнул головой в знак согласия.

- Так вот Шивон ушел пол года назад не просто так. Его «ушли», скажем так. Он по началу пытался сопротивляться, но все-таки продал свой клуб по ничтожно мизерной цене, прихватил свои манатки и очень быстро умчался в Китай. Видимо, на него все же сильно надавили, - Ким откинулся на спинку кресла и закурил, продолжая. – Новый владелец оказался замешен в очень темных делишках. Мы за ним давно наблюдаем. И с тех пор, как «Красная туфелька» стала его, этот клуб является главным пунктом по распространению одного нового наркотика. Изобретение владельца. Его детище, можно даже так сказать.

- Крэйон? – догадался Пак.

- Именно. И я так понимаю, что ты в курсе, что этот наркотик довольно быстро вызывает привыкание, а после полугода применения приводит к необратимым последствиям в мозге и человек сходит с ума. Собственно сегодня ночью будет проводиться операция по прикрытию этого притона. По последним данным там соберутся крупные рыбешки из наркобизнеса, но для тебя это лишняя информация. Так вот к чему я: там может быть очень опасно. Конечно, ребята постараются обойтись без применения огня, ведь там будут и обычные посетители, но неизвестно как всё пойдет. Поговаривают, что новый владелец чокнутый и даже спит с пушкой в руке. Вдруг ему приспичит начать палить по чему и кому не попадя?

Чанёль слушал Чонина и чувствовал, как постепенно волосы на голове становятся дыбом.

- И мой тебе совет. Мчи-ка ты в клуб и хватай своих омег, пока их не повязали и не упекли за решетку. И уж поверь, этих своих цыпочек ты вряд ли увидишь в скором времени. Если сцапают, там уж особо разбираться не станут, кто употреблял, кто распространял, а кто нет. Верхушка-то попытается отмазаться, как всегда спихнув всё на мелких сошек… Кстати, мне пора идти и у тебя на всё про всё полтора часа. Можешь не благодарить, я потом возьму с тебя должок!

Последнюю фразу Ким крикнул уже в спину, быстро удаляющегося Чанёля, и весело рассмеялся.

- Вот же Пак, а за ужин-то и не заплатил. Ладно, пришлю счет по почте, - Чонин уже подзывал официанта, чтобы расплатиться по счету. Ему тоже нужно было торопиться, ведь эта операция никак не обойдется без начальника отдела госнаркоконтроля четвертого округа Сеула.

Чанёль, не помня себя, примчался в «Красную туфельку». Ничего кругом, казалось, не изменилось. Официанты также сновали туда-сюда, публика прибывала, музыка постепенно становилась чуть громче и быстрее, чтобы раззадорить скучающих альф, бет и омег и подготовить к кульминации вечера в виде сногсшибательных танцоров.

На счастье Чанёля, он застал Дио у диджейского пульта, обсуждающего с диджеем музыку к своему номеру. Он, аккуратно обхватив омегу за плечи и предварительно извинившись за прерванный разговор, отвел Дио в сторону.

- Кёнсу-я, слушай меня внимательно, - Чанёль снизил голос до еле слышного шепота и приблизил губы к уху омеги. – Это очень серьёзно. Быстро беги к себе, собери самое необходимое – документы, одежду и…

Тут альфа замялся и слегка сжал плечи До.

- И скажи Бэкхёну сделать то же самое. Я жду вас с ним у черного входа через 15 минут.

- Но… у меня же номер через пол часа…

- Тс-с, - альфа приложил палец к губам омеги. – Ты веришь мне, Кёнсу-я? Это очень важно. Умоляю, беги скорее и делай то, что я тебе сказал. Я всё объясню позже.

Кёнсу еще раз в недоверии взглянул в глаза альфы, лицо которого выражало тревогу и полную серьезность, развернулся и быстро побежал за кулисы.

Бэкхён сидел перед зеркалом и старательно выводил идеально ровную линию подводки, когда в его гримерку ворвались без стука. Омега от испуга подскочил на месте, размазывая черную тушь по веку.

- Тебя не учили стучаться? – Бэк был в бешенстве, особенно от того факта, что в отражении на него смотрели огромные и испуганные глаза Дио, омеги, которого он всем сердцем ненавидел.

- Это важно, там Чанёль…

Бэкхён вспыхнул.

- Ахренеть теперь! Он сам не мог придти, посылает мне свою…, - омега уже хотел процедить сквозь зубы про «подстилку», но что-то заставило его сдержаться и не падать в грязь лицом, опускаясь до оскорблений. – Тебя, в общем. Совесть бы поимели.

- Знаешь, что? – теперь настала очередь Дио злиться. – Я вообще мог бы не приходить сюда и не заботиться о безопасности твоей задницы, но меня попросил Чанёль. А его я очень ценю и уважаю, как минимум.

Кёнсу замолк, сверля Бэкхёна злым взглядом. Омега одарил своего оппонента не менее выразительным.

- Через пятнадцать минут у черного входа с вещами и документами. Я тебе слова Чанёля передал. Идти или нет решать тебе. Моя совесть теперь перед Чанёлем чиста.

Дио уже собирался выйти, как Бён окликнул его, лихорадочно размышляя над тем, что только что услышал, и нервно кусая губы.

- Постой. Это… действительно так серьёзно?

Кёнсу кивнул.

- Да. Чанёль очень нервничал. Он бы не стал врать.

Ровно через пятнадцать минут омеги садились в машину Пака, как раз вовремя, потому что у главного входа в клуб уже ожидал отряд захвата в минифургонах.

- Шеф, там со стоянки отъезжает машина. Отдадите приказ задержать?

- Нет, не нужно. Простой посетитель. По оперативным данным, наша пташка с татуировкой Дракона вместе со своими сообщниками в клубе. Возьмём их тёпленькими. Группа захвата, готовьтесь к штурму по моей команде, - проговорил в рацию Чонин и ухмыльнулся, провожая взглядом черный ягуар с хорошо знакомыми номерами.

***

- Вау, это твоя квартира? – присвистнул Дио, ставя небольшую сумку с вещами на пол. – Больше похоже на дворец.
- Ты мне льстишь, - улыбнулся Чанёль.

- Я в гостевую комнату на восточной стороне, - Бэкхён постарался унять дрожь в голосе и уверенным шагом направился в глубь квартиры прямо по коридору.

- Чанёль, а где я буду жить? – Кёнсу проводил взглядом напряженную спину омеги.

- У меня тут несколько спален. Пойдём, покажу, - альфа подхватил скромную сумку из рук Кёнсу и, минуя гостиную, подвел омегу к двери его новой комнаты.

Чуть позже они уже смотрели новый экстренный выпуск новостей по телевизору о задержании верхушки местного наркокартеля в известном клубе «Красная туфелька». На экране сменяли друг друга различные кадры: вот камера снимает внутри клуба – посетители и персонал на полу с руками над головой, затем владелец в ярко красной шубе, с выбеленными волосами и солнцезащитных очках пытается вырваться из захвата двух крепких полицейских, его крики в камеру нещадно цензурят противным пис