Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Внутренний огонь



Внутренний огонь

 

Мара, спотыкаясь, брела по обширным замковым угодьям. Была поздняя ночь, и глаза у нее неотвратимо слипались – приходилось постоянно протирать их, чтобы не заснуть и не брякнуться в какую‑нибудь канаву. Почему? Ну почему капитан Мэпстоун бросила ее в таком положении? Она ведь совершенно не подходит для этой работы! Теперь, когда Мара побыла в шкуре капитана и увидела, с какими трудностями приходилось той ежедневно сталкиваться, она в этом нимало не сомневалась. Взять хотя бы сегодняшний день… Все начиналось вполне пристойно. С утра она, прихватив чашку крепкого чая, уселась изучать рапорты Всадников. Но уже через полчаса все покатилось кувырком, будто тысяча чертей из пяти преисподних вырвались наружу и устроили охоту на Мару.

Сначала Эфрам поскользнулся в конюшне и повредил лодыжку. Перетащить его в казарму и вызвать лекаря было не таким уж сложным делом, но затем явилась Кариган с сообщением, что королю требуется отправить кучу срочных писем во все концы страны. Сразу же образовалась нехватка посыльных, пришлось выезжать самой Кариган. И вот теперь, когда девушка исчезла, Мара осознала, какую существенную помощь та оказывала ей в повседневной работе.

Пока она просиживала штаны на еще одной бесполезной встрече, трое их коней (в том числе и ее Светляк) от избытка сил снесли участок изгороди и отправились гулять по замковым землям. Это вызвало шумное недовольство королевских стражников.

Маре пришлось, как ненормальной, бегать за резвыми нарушителями. А что делать? Она осталась единственным Всадником в округе. В конце концов, с помощью чертыхающихся охранников беглецов удалось поймать и водворить на место. Но до того одна из лошадей по кличке Малиновка забрела в замковый сад и умудрилась объесть декоративный кустарник. Мало того, еще и оставила навозные лепехи на дорожках сада, где прогуливались изысканные придворные дамы. Маре дурно становилось, когда она представляла себе, как Малиновка трусит по крытому переходу, ведущему к саду.

Дальше – хуже. Чуть ли не час Мара разыскивала, кто бы починил поломанную изгородь. Выяснилось, что Хеп укатил в город поддержать свою жену Флору, которой настало время рожать их первенца. Так что пришлось Маре самой кое‑как восстанавливать загородку.

Когда она уже заканчивала, примчался запыхавшийся мальчишка из Зеленой Ноги с сообщением, что капитан Карлтон собирает всех офицеров на еженедельное совещание.

– Знаете, мэм, он несколько… раздражен вашим отсутствием, – предупредил посыльный.

Мара, как была – потная и грязная, помчалась на всех парах в замок. Она ввалилась в зал для заседаний, и все капитаны – охранной службы, морские, армейские, кавалерийские и Клинки – а также их многочисленные помощники уставились на опоздавшую. Попав в центр внимания, грязная и взъерошенная Мара испытывала лишь одно желание: развернуться и уйти туда, откуда пришла.

Сделав представителю Зеленых Всадников выговор за опоздание и неопрятный внешний вид, капитан Карлтон велел ей садиться и начал заседание. На повестке дня был один вопрос – материальное обеспечение различных подразделений. Вот тут уж Маре стало совсем плохо. Она со стоном вспоминала, как каждый капитан любыми путями пытался урвать кусок пожирнее от общего пирога. Всякая попытка Мары замолвить словечко за Службу посыльных дружно пресекалась: «Вам, Всадникам, и так все бесплатно достается».

Она хотела было объяснить, что щедрость Стевика Г'лейдеона касалась лишь обмундирования Всадников. Но ведь существует еще заработная плата, затраты на еду, лошадей и прочее. К тому же все, что они экономили, шло затем в общий котел. Увы, никто не хотел ее и слушать.

Как выяснилось, это была лишь разминка. Оказывается, все капитаны заранее изложили свои заявки в письменном виде. Теперь высшему начальству предстояло детально их обсудить и принять окончательное решение. С этого момента присутствие Мары решительно игнорировалось. Говорили о тесноте в казармах, расписаниях строевых занятий, затратах на ремонт и прочее, и прочее. Тут уж Маре и рта не давали раскрыть.

– Помолчали бы, – говорили ей. – Зеленым не приходится изнурять себя ежедневными тренировками, так что не вылезайте со своими предложениями.

Или:

– Да у вас казарма лишь наполовину заполнена. Где вам понять наши проблемы?

С растущим беспокойством и раздражением Мара осознавала: в глазах остальных офицеров Посыльная Служба Его Королевского Величества являлась дорогостоящим и бесполезным излишеством, этаким пережитком прошлого.

– Да мы сегодня выполняем добрую половину ваших обязанностей, – попрекнул ее Хоган, капитан кавалерийской службы. – Как вы смеете на что‑то жаловаться!

Теперь понятно, в чем кроются причины неуважительного отношения к Зеленым Всадникам, которое она замечала даже у простых солдат. О, великие Боги, как же капитан Мэпстоун умудрялась справляться с этой враждебностью? Несомненно, постоянная борьба закалила характер Ларен, но все равно ей не позавидуешь. Как объяснить этим людям, что малое количество Всадников обусловливается ограниченным числом брошей, необходимых для работы? Или, как заговорить о магии? Да одно упоминание об этом восстановит против нее всех офицеров.

Поэтому Мара молча сидела и скрипела зубами, перебирая в памяти события сегодняшнего дня. К тому же ее желудок напоминал о себе недовольным урчанием. Хорошо хоть, с утра она плотно позавтракала, но вот обедом пришлось пожертвовать, и сейчас уже слишком позднее время, чтобы беспокоить поваров в столовой. Немудрено при таком режиме, что капитан Мэпстоун в конце концов свалилась. Мало кто выдержит подобную жизнь, не говоря уж о таких заседаниях… И ведь у капитана были, по крайней мере, помощники, а она, Мара, вынуждена одна отвечать за все про все. Ей‑богу, она бы заревела, если б у нее остались хоть какие‑то силы…

Еще час спустя она подходила к притихшей, неосвещенной казарме. Ну да, все Всадники разъехались с поручениями, остался один Эфрам. Судя по темноте в его окнах, парень улегся пораньше спать.

Мару поразила зловещая тишина, которая царила вокруг. Будто над замком нависла черная, опасная тень. Не слышно ни шагов, ни окриков караула, ни привычного стрекота сверчков. Даже ночной ветерок, казалось, стих, задавленный этой тишиной.

«Я слишком устала, – повторяла про себя Мара, пытаясь стряхнуть ощущение надвигающейся беды. – Здание пустует, поэтому оно такое темное и тихое».

Но тяжесть не покидала ее. Она даже усилилась, когда Мара перешагнула порог казармы. На столике у входа стояла незажженная лампа. Девушка прикрутила фитиль, и лампа, как бы нехотя, загорелась.

Слабенькое, колеблющееся пламя осветило пустую комнату – казалось, оно не в силах было бороться со сгустившейся темнотой. Половицы тяжко застонали под ногами Мары, звук вышел чересчур громким и резким. Девушка тревожно вглядывалась в тени по углам, но ничего опасного не видела.

Пройдя по коридору, остановилась у двери в комнату Эфрама. Там тоже было тихо и темно. Осторожно приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. Парень скорчился на постели и что‑то невнятно бормотал. Обеспокоенная Мара подошла поближе. Эфрам смотрел широко раскрытыми глазами, но не видел ее. Он что, спит с открытыми глазами?

– Они ищут… – прошептал он.

– Эфрам? – Девушка потрясла его за плечо. – Эфрам, проснись!

Но он продолжал все так же трястись, глядя в темноту, и нести какую‑то околесицу. Похоже, у него температура…

Внезапно по спине у Мары пробежал холодок – будто уперся чужой, недобрый взгляд. Она резко обернулась, светлое пятно прыгнуло по стене. Никого, все спокойно… Но сердце Мары никак не успокаивалось, все чувства кричали ей: «Осторожно, опасность!»

Где‑то в коридоре заскрипела дверь. Девушка нервно облизала губы и ощутила на них вкус пота. Магическая способность разгоралась внутри нее, как уголь в кузнечном горне. Наверное, от нее так и полыхало жаром.

Бросив последний тревожный взгляд на Эфрама, Мара шагнула в коридор. Вот он тянулся перед ней – длинный и темный коридор из ночного кошмара. Полный безумных, пляшущих теней и осязаемого ужаса.

Открытая дверь вела в комнату Кариган.

Какова вероятность, что она вернулась раньше срока?

Нулевая.

Мара подумала, что светящаяся лампа полностью выдает ее присутствие тому, кто притаился в комнате. Может, погасить лампу и бежать подальше от неизвестной опасности? Привести подмогу? Бесполезно, ничего из этого она не могла сделать. Ее неудержимо влекло вперед.

Она сделала первый шаг на трясущихся ногах, затем еще… И каждый шаг неотвратимо приближал ее к открытой двери, которая казалась черным входом в гробницу.

Пот градом катился по вискам, в душе все жарче разгорался внутренний огонь.

И вот она уже стоит на пороге. Масляной лампы не хватало, чтобы разогнать тревожные тени по углам. Вместе с тем Мара так часто бывала в этой комнате, что знала ее наизусть. Ну, какая тут может таиться опасность? Вот кровать Кариган с аккуратно сложенным одеялом. У стены стоит пара старых, поношенных башмаков. Все, как обычно, но сейчас комната выглядела абсолютно чужой. Ее заполняли дикие, изломанные тени и леденящий душу страх. К тому же здесь стоял странный, неестественный холод, который грозил загасить внутренний огонь Мары.

Она повела лампой, и на столе что‑то блеснуло. Привлеченная этим блеском, будто зачарованная, Мара переступила порог и вошла в комнату. На столе лежали обломки лунных камней, которые Кариган подарили эльцы. Именно на их кристаллических гранях играли отблески света. Любопытно, но казалось, будто они горят ярче лампы.

Свистящий звук за спиной.

Мара резко обернулась.

От противоположной стены отделилась тень, принявшая форму человеческого тела. В одной костлявой руке она держала плащ Кариган, в другой – голубую ленту для волос. На запястье болтался обрывок ржавой цепи.

В слабом свете масляной лампы блеснула свинцовая корона на лбу гостя.

Горло у Мары мгновенно пересохло. Теплый летний вечер показался холоднее зимней стужи. Где‑то вдалеке пробил часовой колокол на городской башне, и его низкие, резонирующие звуки только подчеркивали запредельный ужас ситуации.

– Мы ищем Галадхеон, – проговорил призрак свистящим шепотом.

Даже ради всех богатств мира Мара сейчас не смогла бы заговорить. Рука ее бессознательно шарила по поясу, где всегда висела сабля Всадника. Исключение делалось лишь для пребывания на замковых землях. Сейчас как раз такой момент: оружие отсутствовало. Впрочем, Мара почему‑то была уверена, что оно оказалось бы бесполезным.

Призрачное создание сделало еще шаг и вышло в круг света. Девушка увидела пустые безразличные глазницы и кожу, как у мертвеца.

– Мы ищем, – повторило существо, – Галадхеон. Ты поможешь нам.

Лампа выскользнула из пальцев Мары и грохнулась на пол. Масло расплескалось на старом, рассохшемся полу и тут же занялось пламенем. Между ними возникла горящая дорожка, и призрак вскинул костлявые руки, чтобы защитить свое лицо.

 

* * *

 

Ларен смотрела на небо. Пояс Охотника перемещался к восточному горизонту. По мере того, как дни укорачиваются, а ночи удлиняются, это созвездие будет господствовать на летнем небосклоне.

Свет полной луны не мог затмить сияние звезд.

– О, великие Боги, помогите мне пройти через все это, – молилась Ларен, как делала каждую ночь.

Она осмеливалась покидать свою комнату лишь после того, как тьма спускалась на замок и окружавшие его угодья. Практика показывала, что в тихие ночные часы ее магические способности будто засыпали и меньше досаждали ей. И напротив, в течение дня ментальная активность окружающего мира, казалось, стимулировала активность ее мучителей.

В такие часы Ларен запиралась в своей комнате – лежала в постели, накрыв голову подушкой, чтобы заглушить голоса в голове. Это мало помогало. Лишь сон приносил ей какое‑то успокоение, но иногда и туда проникали безапелляционные суждения ее магических способностей: «Правда… Ложь…»

Проклятые голоса высказывались по любому поводу, включая ее собственные мысли и эмоции. Ларен понимала: они медленно подталкивают ее к той черте, за которой наступит предел выносливости. Что тогда произойдет, капитан не решалась даже загадывать.

Подобная неопределенность не давала ей покоя, но еще сильнее донимало чувство вины. Ей было стыдно за то, что она совсем забросила своих Всадников и переложила всю работу на Марины плечи.

«Правда».

Вот так всегда: каждый раз, когда она погружалась в пучину горьких размышлений, просыпался ее внутренний голос со своим беспощадным, как указующий перст:

«Правда».

«Ложь».

С тихим стоном Ларен пошла дальше. Куда? Неважно, лишь бы уйти от этой пытки.

Приблизившись к казарме Зеленых Всадников, она отметила необычную тишину – безмолвие было ощутимым, имело свой вес, как ватное одеяло. В замке кое‑где поблескивали огоньки, а здесь все погружено во тьму, луна лишь обрисовывала контуры крыши.

Колокол на городской башне пробил час ночи, и Ларен вдруг пронзило острое необъяснимое чувство страха – она вспотела.

Куда‑то подевались так донимавшие ее до того и стыд, и безнадежность, осталось лишь ощущение ужаса, волнами исходившего из вполне определенной точки. И эта точка располагалась внутри казармы.

Ноги сами понесли ее туда, хотя разум и сердце кричали: «Беги!» Беги в противоположную сторону. Здание казалось черной тенью даже среди ночной тьмы.

Трудно сказать, что толкало Ларен вперед – возможно, навстречу собственной смерти… И уж, во всяком случае, навстречу такой жути, какой она никогда еще не испытывала. Наверное, привычная тревога за Всадников пересилила инстинкт самосохранения.

А может, какая‑то внутренняя сила? Или же она наконец‑то поддалась одолевавшему ее безумию?

Из тени от здания показалась фигура, и на капитана внезапно накатило чувство беспредельного отвращения.

Фигура покачнулась, сделала шаг, замерла и снова подошла ближе.

Ларен хотела бежать, но все ее члены будто сковало льдом, и она продолжала стоять на месте.

– Мы ищем, – проскрипел призрак, – Галадхеон.

 

* * *

 

Леди Эстора Кутре шла вдоль полутемного коридора, масляные лампы, притушенные на ночь, едва тлели. Ее кузен сильно бы возмущался, увидев, как она одна прогуливается по замку в столь поздний час. Но что поделать: Эстора не могла уснуть, на сердце лежала странная тяжесть. Ее беспокоил ультиматум, который кузен собирался предъявить королю от имени старого лорда Кутре. Девушку не покидало ощущение, что она всего лишь безмолвная и бесправная фигурка в «Интриге», которую заинтересованные игроки двигают по собственному усмотрению. Будущее Эсторы Кутре ей не принадлежало.

И она полагала свои отношения с Фрайеном Коублбеем (теперь уже оставшиеся в прошлом) тайным возмездием тем, кто распоряжался ее судьбой. Пусть ее обидчики ни о чем не догадывались, но Эстору согревало само сознание своей власти. Не над Фрайеном – этот мужчина был свободен и непредсказуем, как ветер… И не над своими чувствами, а над самой тайной.

Наверное, никто не смог бы точно определить длину замковых коридоров. Из конца в конец они тянулись на многие мили по разным этажам. Эстора миновала комнаты слуг, не опасаясь, что кто‑нибудь ее узнает – девушка накинула на голову шаль, которая скрывала прическу и затеняла лицо. В этот поздний час в замке было тихо и пустынно: разве что пройдет к себе повар с перепачканным мукой лицом, или прачка, скинув на пол тяжелый узел с бельем, остановится на перекрестке передохнуть.

В административное крыло Эстора решила не идти: она не любила эти темные и холодные переходы, в которых, весьма возможно, водились привидения. Там даже в дневные часы ее не покидало ощущение чего‑то очень древнего, что лучше без нужды не тревожить.

Девушка прошла мимо караульных, бросив беглый взгляд на коллекцию старинного вооружения и гобеленов, повествующих о делах давно минувших дней. Поднявшись по лестнице, прошла по этажу, отведенному послам и придворным из заморских стран. Здесь еще больше стражников, оружия и ковров.

Западное крыло принадлежало королю и его телохранителям. Сюда Эстора тоже решила не сворачивать: слишком уж гнетущее впечатление производили на нее застывшие, как статуи, королевские Клинки. Да и официозный декор ее не радовал – все стены были увешаны портретами бывших монархов. К тому же это место будило в ней неприятные воспоминания: именно здесь год назад произошла злополучная встреча ее кузена с королем Захарием, на которой она имела несчастье присутствовать. Пожалуй, прошло уже больше года…

«Он демонстрировал меня королю, как купец свой товар».

Смешно, еще пару лет назад подобная мысль привела бы ее в ярость, теперь же Эстора смирилась. Это являлось составной частью ее существования в качестве наследницы клана Кутре. Отец всегда рассматривал ее как достойный восхищения предмет, обещавший в будущем большие брачные дивиденды. Дорогостоящий товар для продажи. Мать учила Эстору хорошим манерам и самообладанию. Однако, сама того не желая, воспитала в девушке некоторую холодность и отчужденность.

Сейчас леди Кутре решительно повернула в сторону от западного крыла, хотя – кто знает? – возможно, когда‑нибудь ей придется поселиться здесь, среди бывших монархов, в качестве жены нынешнего короля. В конце концов, Захарий неплохой человек, не уставала повторять себе Эстора.

И при этом продолжала мучаться вопросом: «Фрайен, почему ты меня покинул?» Увы, мертвые не способны дать ответ.

Низко склонив голову – так, что покрывало упало на плечи – леди Эстора зашагала прочь от западного крыла. Замок в плане представлял собой прямоугольник с садом в центре. На протяжении веков к нему добавлялись различные пристройки, так что к настоящему моменту он превратился в настоящий лабиринт. В некоторых частях замка, чтобы попасть на самый нижний этаж, предварительно требовалось подняться на самый верхний. Только центральный сад сохранял свою первоначальную планировку.

Эстора свернула в галерею, которая вела в южное крыло, и замерла на ходу. С другого конца коридора ей навстречу шел король Захарий в сопровождении любимого хилландерского терьера и неизбежного телохранителя. Он шагал, сцепив руки за спиной и опустив взгляд под ноги – очевидно, погруженный в свои мысли. Девушка обратила внимание, что на голове у Захария не было драгоценной ленты – символа его могущества.

На какой‑то миг Эсторе показалось, что король пройдет мимо и не заметит ее. Но тот, приблизившись, поднял глаза. В них отразилось удивление. Девушка присела в глубоком реверансе:

– Милорд.

– Миледи, – поклонился в ответ Захарий. Клинок – на сей раз женщина – замерла у стены, да так, что ее вполне можно было принять за один из экспонатов. Пес же, тяжело дыша, уселся у ног хозяина.

– Я смотрю, вы припозднились сегодня вечером, – сказал король.

– Так же, как и вы, Ваше Величество.

Он ответил со смущенной, почти виноватой улыбкой:

– Полагаю, вы правы. Правду говоря, никак не мог заснуть. Вот и подумал: а вдруг небольшая прогулка поможет развеяться.

– Со мной та же самая история, Ваше Величество. – И теперь они уже оба улыбнулись.

Задумавшись, король поглаживал бороду с отсутствующим и слегка обеспокоенным видом. Затем, будто приняв решение, предложил:

– Может, мы прогуляемся вдвоем?

Первым желанием Эсторы было отвергнуть предложение, но это означало бы просто отсрочку неизбежного. Они оба – и уже довольно давно – сознательно избегали общества друг друга. Но сейчас девушка подумала: если планам ее отца суждено все‑таки сбыться, то неплохо узнать поближе будущего супруга.

– С удовольствием, милорд.

Захарий из вежливости развернулся и пошел в том направлении, куда держала путь леди Эстора. Девушка слегка посторонилась, и они зашагали рядом. Следом ковылял старый терьер, весело помахивая обрубком хвоста. Женщина‑Клинок пристроилась сзади.

Умение держать язык за зубами входило в число непременных добродетелей Клинков: присягая королю на верность, они обещали среди прочего хранить в секрете все, что видели и слышали во дворце. И тем не менее Эстора считала, что желание посплетничать является неотъемлемой чертой человеческого характера. А она – наследница богатого клана с двусмысленным положением при дворе – представляла собой просто идеальный объект для пересудов. Девушка незаметно бросила взгляд через плечо. Но нет, королевский телохранитель следовала за ними, как всегда бесстрастная и настороженная. Казалось, женщину совершенно не волнует тот факт, что ее господин прогуливается с леди Эсторой.

В разговоре воцарилась неловкая пауза, и Эстора сразу же вспомнила материнские наставления на сей счет:

– Скажите, какие новости из провинции Хилландер? – спросила она у Захария.

При упоминании о его родных местах с лица короля будто маска упала. Удовольствие и благодарность, с которыми он кинулся отвечать на вопрос Эсторы, подсказали девушке, что она не ошиблась с выбором темы. «Задача женщины, – говаривала ее мать, – заключается в том, чтобы облегчать жизнь мужчины. Для этого ты должна задавать только те вопросы, на которые он отвечает с охотой и радостью».

Взгляд короля сделался рассеянным, он задумчиво поглаживал бороду.

– Полагаю, там сейчас вовсю идет камбала, – сказал он. – Все рыбаки в море… Знаете ли, там до сих пор живут по старинке – как их отцы и деды.

Эсторе показалось, что в голосе Захария прозвучала легкая зависть. Ведь сложись все немного иначе, и он сейчас находился бы в родной провинции в качестве лорда‑губернатора Хилландера, а не правил в Сакоре. Но… все случилось, как случилось. Король сидит в замке, а его доверенному управляющему придется заниматься делами провинции до тех пор, пока у Захария не подрастет совершеннолетний наследник.

При мысли, что этот ребенок вполне может оказаться ее собственным, Эстору бросило в краску.

А король все рассказывал: про свежий ветер, который дует с моря, про горы, которые высятся на берегу, про рыбаков, тянущих сети… Он делал это так живо, что девушке казалось, будто она видит все собственными глазами. А еще она поняла, что Хилландер не так уж сильно отличается от ее родного Кутре.

– Я, например, – говорил Захарий, – всегда любил сырую, облачную погоду. В такие дни можно с чистой совестью остаться дома – посидеть с книжкой у камина или заняться еще чем‑то тихим и приятным.

– Я вас прекрасно понимаю, – поддержала его леди Эстора.

Время за разговором текло незаметно. Девушка с удивлением обнаружила, что они по четвертому разу уже проходят по одному и тому же коридору. Король, судя по всему, вообще не смотрел по сторонам. Терьер по‑прежнему трусил следом, вывалив язык и повиливая хвостом. Женщина‑Клинок сохраняла все ту же почтительную дистанцию.

– Ну вот, – усмехнулся Захарий, – я, похоже, ударился в ностальгию… Разговариваю, как желторотый школьник.

– Да нет, милорд, – возразила девушка. – Скорее, вы говорите, как человек, который очень сильно любит свою родину.

– В любом случае, я весьма благодарен вам за эту прогулку, за то, что выслушали меня, отвлекли. В последнее время мысли мои обычно заняты неприятными проблемами.

Очевидно, король имел в виду ситуацию в провинции Д'Айвари, догадалась Эстора.

Ей было приятно, что Захарий выбрал ее своей слушательницей. Интересно, а захотел бы он поделиться с ней государственными заботами? «Когда‑нибудь, дочка, ты станешь женой человека высокого звания, – говорила ее мать. – Человека, несущего груз государственных забот. И ему понадобится умный и заинтересованный собеседник. Поэтому ты должна научиться слушать и беседовать с искренним интересом». Перед глазами Эсторы был пример матери. На протяжении многих лет она наблюдала, как та мягко и умно вела беседы с отцом, вникая во все и, по мере возможностей, снимая груз с его души.

Однако король, похоже, не собирался посвящать ее в свои заботы. А Эстора, вопреки матушкиным советам, решила не проявлять настойчивости. В конце концов, она ему не жена и не настолько хорошо знает Захария, чтобы совать нос в королевские дела.

Девушка прикинула в уме: насколько благосклонно отреагировал бы Захарий на матримониальные предложения ее отца. Не факт, что согласился бы: слишком уж прочная у него репутация холостяка. С одной стороны, брачный союз с провинцией Кутре выглядел весьма осмысленным и полезным делом, но с другой – король Захарий всегда отличался непредсказуемым характером.

У Эсторы имелись серьезные основания предполагать, что сердце короля уже занято. Нет, она не верила слухам о невесте в Хилландере, скорее здесь замешана какая‑то девушка из ближайшего окружения. Правда, никаких доказательств тому не было: либо у Захария тайный (и хорошо охраняемый) роман с какой‑то замужней дамой, либо речь идет о несчастной, безответной любви. В любом другом случае при дворе давно бы уже знали о пассии короля.

Эстора чувствовала себя заинтригованной: при всей своей наблюдательности она не могла определить имя той счастливицы, что влюбила в себя первого жениха страны.

Про себя девушка решила, что она бы поняла короля, если бы он решил пренебречь политическими соображениями и последовать голосу сердца. Эстора даже позавидовала незнакомой красавице… Впрочем, зная короля Захария, можно предположить, что он пока сам не догадывается о масштабе постигшей его катастрофы.

Она улыбнулась.

В этот момент где‑то вдалеке, на Лунной Башне, пробил часовой колокол.

 

* * *

 

Сердце Мары бешено колотилось. Его биение разжигало огонь внутри девушки и выдавливало его наружу. Пламя растекалось по всему телу, покрывало его, как вторая кожа, и это необычное ощущение дарило ей радость посреди творящегося ужаса. Маре казалось, будто внутри нее спрятан бездонный резервуар, неиссякаемый источник энергии, из которого она все черпала и черпала.

Из этой самой энергии девушка сформировала огненный шар на ладони. Он пульсировал в такт с ее сердцем, которое расширялось и сжималось, перегоняя кровь.

Прицелившись, Мара швырнула свой шар – прямо в грудь кошмарному чудовищу. К великому ее разочарованию, шар не взорвался, а ухнул внутрь, как в сугроб. И там погас. Хуже того, она почувствовала, что ее внутренний огонь слабеет и гаснет под действием могильного холода, исходящего от призрака.

Монстр обнажил свой меч, лезвие испускало слабое зеленоватое свечение.

– Посмотри на этот свет, – прошипел призрак, и его голос проникал в каждую щель, каждую трещинку старого деревянного здания. – Мы забрали его у таких же, как ты.

В свечении стали просматриваться какие‑то образы. О Боги! Этот меч отнял жизнь у множества людей. Он был выкован из воплей и стонов тысяч душ. Несчастные люди бежали из своих домов, чтобы не попасть в лапы прислужников тьмы. Но это не помогло: их все равно настигли и убили, не разбирая, кто прав, кто виноват.

Среди тысяч смертей, которые Мара разглядела на клинке монстра, одна особенно поразила ее. Это был мужчина – Зеленый Всадник в старинном одеянии. Он тоже владел внутренним огнем, но это пламя высосали, вытянули из него. Девушка видела, как корчился в муке мужчина, пока призраки спокойно стояли, прижав к нему свои ледяные руки. Всадник отчаянно кричал.

И Мара, не сдержавшись, закричала вместе с ним. А внутри нее выла и кричала ее брошь. Память.

Сейчас ее отделяла от призрака лишь неширокая полоса огня. Вот она добралась до кровати Кариган, и тут же соломенный матрац взорвался снопом искр.

Мару бросило в пот, но причиной тому был не ее внутренний огонь, а самое обычное пламя, которое пылало в комнате. Пальцы девушки оставались ледяными.

– Много таких, как ты, мы лишили жизни, – говорил призрак. В голосе не слышалось ни радости, ни гордости. Абсолютно ровный, мертвый голос.

Мара отодвинулась от горящей преграды, пытаясь вызвать к жизни свой собственный, внутренний огонь. Рядом с ней на столе поблескивали кристаллы лунного камня.

– А теперь мы разыскиваем Галадхеон.

«Исконный враг, пришедший из далеких времен». – Эта мысль непрошено возникла в голове и наполнила Мару яростью. Они разрушили так много людских жизней. Хуже того, они украли души ! Гнев все рос и рос в ее сердце, а вместе с ним согревалась ее кровь.

Девушка закашлялась от удушливого дыма, заполнившего всю комнату.

– Ты скажешь нам, – прошипел призрак.

Блеск лунных кристаллов вселял в Мару надежду. Не раздумывая, она сгребла их в пригоршню. В этот момент на другой руке – той, где не хватало пальцев – возник новый огненный шар. Девушка бросила его, но не в самого монстра, а за его спину.

Бело‑золотое пламя вспыхнуло в дверном проеме. Огонь жадно накинулся на старую, рассохшуюся древесину. Отлично! Мара швырнула еще один шар – подальше, в коридор. Теперь пламя бушевало вовсю, отрезав призраку путь к отступлению. Она таки достала его! Пусть ее внутренний огонь не мог справиться с монстром, но она нашла способ. За треском и шипением огня девушка слышала другое, злобное шипение.

Призрак дернулся было вперед, но пламя остановило его. Он заметался – туда, сюда – в поисках спасения.

А Мара метала все новые и новые порции огня: теперь уже пылали стены, книжные полки, пламя охватило стропила. Старая казарма стонала, как раненое животное.

Призрак сунул руки в огонь, пытаясь дотянуться до девушки. И тогда Мара по наитию швырнула в него лунные кристаллы, которые продолжала сжимать в кулаке. Они пролетели сквозь пламя – прекрасные, блестящие – и дождем посыпались на призрак. Разноцветный ливень света!

И монстр взвыл, в его вое сливались вопли тысяч замученных душ. Откуда‑то снаружи ему ответил такой же крик.

Пламя охватило руки призрака – он горел!

Мара почти задыхалась от дыма. Она едва различала, что творится вокруг. Почувствовала запах паленого волоса, горящей плоти… и осознала, что это горит она сама. Внутренний огонь оказался неспособен защитить ее от огня внешнего.

И спереди, и сбоку все трещало и горело. Но сзади… сзади, она знала, имелось окно, выходящее на луг. Замечательный, столь любимый Кариган, вид.

 

* * *

 

Призрак подошел ближе.

– Мы ищем Галадхеон.

Ошеломленная Ларен стояла неподвижно. Она попросту утратила способность двигаться, как‑то реагировать. Тело, казалось, превратилось в лед. Что это, чары? Капитан хотела крикнуть, позвать на помощь, но голос – обычно такой громкий и решительный – ей не повиновался.

Почувствовав запах дыма, она на мгновение оторвала взгляд от призрака. Над старой казармой Всадников занималось оранжевое марево.

Пожар!

Затем ее ушей достиг страшный, нечеловеческий вой. Черный призрак остановился, обернулся в сторону казармы и завыл в ответ. Это было ужасно! Ларен изо всех сил зажмурилась и зажала уши руками, чтобы только не слышать леденящие кровь звуки.

Когда крики смолкли, она рискнула открыть глаза. Призрак исчез.

Языки пламени теперь вырывались из‑под крыши, в небо валил густой черный дым.

Несколько мгновений Ларен стояла на месте, все еще во власти запредельного ужаса, но затем встрепенулась, стряхнула свой страх. Казарма горела!

Со стороны луга доносилась канонада: там трескались и вылетали оконные стекла. Капитан бросилась туда и увидела какую‑то фигуру на земле. Охваченный огнем, человек пытался подняться на ноги, но снова и снова падал.

Ларен на бегу сорвала с себя плащ, прикидывая, как помочь ему… ей, теперь она разглядела, что это женщина. Зеленый Всадник? Кариган?

Действительно, Всадник… но не Кариган, а Мара.

Несчастная ползла по осколкам стекла, в которых отражалось золотое пламя. Она и сама была в огне, и с каждой секундой положение становилось все опаснее.

Ларен накинула на Мару свой плащ и попыталась сбить пламя.

 

* * *

 

В конце коридора показался еще один Клинок. Подбежав к женщине, которая в настоящий момент охраняла короля, он быстро о чем‑то с ней переговорил.

– В чем дело? – спросил Захарий.

Оба телохранителя начали почтительно теснить короля к выходу из коридора.

– Тревога в окрестностях замка, Ваше Величество.

– Следуйте за нами, леди Эстора, – распорядилась первый Клинок.

Тут же невесть откуда взялся еще один телохранитель (они всегда появляются неожиданно) и повел Эстору вслед за королем.

Вскоре, миновав вереницу усопших монархов, они оказались именно там, где девушке меньше всего хотелось находиться, а именно в западном крыле, принадлежащем лично королю.

– Я хочу знать, что происходит, – обратился Захарий к третьему Клинку.

– Да, сир. Мы сообщим вам, как только сами узнаем.

Маленькая процессия поспешно шагала по направлению к королевскому кабинету, а в коридоре за их спиной появлялись все новые Клинки: они вылезали из всех углов и щелей. Бросив взгляд через плечо, Эстора насчитала двенадцать, нет… тринадцать, четырнадцать телохранителей, прикрывавших их отход. Толстый ковер на полу совершенно поглощал звуки их шагов.

– Идите скорее, миледи, – произнес Клинок вежливым, но непреклонным тоном. Подхватив ее под локоть, он увлекал ее в глубь коридора.

Совсем скоро они ввалились в кабинет Захария. Четверо телохранителей вошли с ними внутрь и немедленно рассредоточились по комнате. Остальные остались снаружи охранять тяжелые дубовые двери. Король усадил девушку в глубокое кресло, и она наконец‑то смогла перевести дух.

Захарий сел напротив, закинув ногу на ногу и нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику. Старый терьер покорно улегся на пол возле хозяина.

– Мне весь вечер было не по себе, – пробормотал король. – Как чувствовал, что грядут неприятности.

Появился сонный слуга с горячим чаем. Эстора с благодарностью приняла чашку. Она чувствовала себя уставшей. Тот заряд бодрости, который дала ей прогулка по замку, увы, куда‑то подевался.

Тишина в кабинете лишь время от времени нарушалась вздохами Старины Брексли. Толстые каменные стены и тяжелые двери приглушали все звуки снаружи. Захарий молчал, задумчиво глядя в свою чашку, будто надеялся найти там ответы на свои вопросы.

Эстора тоже хранила молчание, хотя старшая леди Кутре не одобрила бы такого поведения. В ее понимании, благовоспитанной девушке следовало бы завести учтивый разговор и отвлечь короля от тревожных мыслей. «Это своего рода искусство», – учила ее мать. Отец же, наверняка, пришел бы в ярость, узнав, что Эстора не воспользовалась моментом и не пустила в ход свои чары. Однако девушка инстинктивно чувствовала, что король не любитель пустой болтовни.

«И уж меньше всего я нужна ему в настоящий момент».

Захарий, казалось, полностью ушел в мрачные раздумья. Вряд ли его обрадует чье‑либо навязчивое внимание.

Поэтому Эстора продолжала тихо сидеть в своем кресле. От нечего делать она принялась рассматривать обстановку в кабинете. В последний раз, когда она была в западном крыле со своим кузеном, король принимал их в другом, более официальном зале.

Там основным элементом декора служило всевозможное оружие. Здесь же оно напрочь отсутствовало. Над камином висела не батальная сцена, а морской пейзаж: на нем очень правдоподобно изображалось парусное судно в бурном море. Еще одно полотно было посвящено охоте, Эстора разглядела на нем все тех же хилландеровских терьеров, столь любимых Захарием. Это удивило девушку. Ей всегда казалось, что государственные мужи предпочитают военную атрибутику. «Этакие батальные сцены, вышитые изящными и умелыми руками прекрасных дам». Кстати, она, Эстора, большая мастерица в рукоделии.

В общем, ей понравился личный кабинет короля Захария с его массивными кожаными креслами, пейзажами в темных тонах, хотя она все же находила несколько странным, что комната никак не отражала высокого положения хозяина.

Девушка



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.