Не написал - случилось так

1. Белый шиповник, вечный шиповник…

Х.м.,70х60, 2019

Много лет я слышу восторженные отзывы о спектакле Юнона и Авось. В какой-то момент мне показалось, что в этих кричащих проявлениях восторга от самого спектакля и артистов, играющих в нем главные роли, есть что-то показное, искусственно преувеличенное. Настоящая же история жизни главных героев, полная романтики и трагизма как бы отошла на второй план. О ней вспоминали лишь как о чем-то сопутствующем великому театральному действию. Между тем эта история довольно необычна в череде бесконечных сюжетов о трагической любви. В ней самым невероятным образом уживаются, казалось бы, такие далекие друг от друга проявления человеческой сущности как верность и авантюризм, терпение и гражданский долг. И все это на фоне всеобъемлющей любви, с ее страданиями и отчаянием. Сегодня пена от спектакля сошла, и мне захотелось написать картину именно по мотивам этого, безусловно, талантливого спектакля. Время показало, что он стал по-настоящему культовым для, по-крайней мере, двух поколений людей. В нашей стране история любви Резанова и Кончиты стала неотделима от ленкомовского спектакля. Я написала картину, отдавая должное этой невероятной истории любви и замечательному спектаклю, которые теперь полностью переплелись, и стали единым целым, в умах наших современников.

2. Нас много, нас может быть четверо…

Х. м., 80х70, 2019

Каждая эпоха порождает своих кумиров. Почему-то так получилось, что в шестидесятых в нашем обществе одним из главных вопросов для думающей публики стал спор физиков и лириков. Этот спор стал возможен, видимо потому, что народились по настоящему большие личности среди тех и других. Я задумалась, можно ли передать дух эпохи, написав картину про взаимоотношения ученых и творческой интеллигенции, и поняла, что мои познания жизни физиков в то время ограничиваются только очень спорной книгой Коры Ландау. Этого явно мало, поэтому олицетворением шестидесятых стала более понятная для меня четверка очень разных и очень талантливых поэтов. Вознесенский назвал троих из этой четверки, себя, Ахмадулину, Окуджаву и «кто-то там еще». Мне кажется этот «еще», конечно Евтушенко. Обратившись к творчеству этой четверки, я заново открыла для себя Вознесенского и совершенно неожиданно для себя, прочитав его стих, написала картину.

Нас много. Нас может быть четверо.
Несемся в машине как черти.
Оранжеволоса шоферша.
И куртка по локоть - для форса.

Ах, Белка, лихач катастрофный,
нездешняя ангел на вид,
хорош твой фарфоровый профиль,
как белая лампа горит!

В аду в сковородки долдонят
и вышлют к воротам патруль,
когда на предельном спидометре
ты куришь, отбросивши руль.

Люблю, когда выжав педаль,
хрустально, как тексты в хорале,
ты скажешь: "Какая печаль!
права у меня отобрали...

Понимаешь, пришили превышение
скорости в возбужденном состоянии..
А шла я вроде нормально..."

Не порть себе, Белочка, печень.
Сержант нас, конечно, мудрей,
но нет твоей скорости певчей
в коробке его скоростей.

Обязанности поэта
не знать километроминут,
брать звуки со скоростью света,
как ангелы в небе поют.

За эти года световые
пускай мы исчезнем, лучась,
пусть некому приз получать.
Мы выжали скорость впервые.

Жми, Белка, божественный кореш!
И пусть не собрать нам костей.
Да здравствует певчая скорость,
убийственнейшая из скоростей!

Что нам впереди предначертано?
Нас мало. Нас может быть четверо.
Мы мчимся -
а ты божество!
И все-таки нас большинство.

3. Не написал - случилось так

Х. м., 60х50, 2019

Обнаженная душа… Где-то в тексте я зацепилась за это выражение и задумалась, что же на самом деле оно значит. Так часто говорят о творческих людях, которые живут на одном дыхании, желая подчеркнуть их незащищенность и искренность. Мы все одинаково чувствительны к разным проявлениям внешних воздействий. Просто большинство научилось возводить вокруг себя защитные барьеры с высоким порогом чувствительности, не позволяющие проникать в наши нежные души опасные уровни отрицательных, а иногда и не менее опасных положительных эмоций. Эта надежная фильтрация позволяет комфортно жить, но совсем не способствует творческим проявлениям. Среди нас совсем немного людей, не умеющих или не желающих защищаться от бесконечно разнообразных воздействий часто очень агрессивной внешней среды. Наверное, их израненные души и являются тем инструментом, на котором воспроизводится вдохновение, стимулирующее создание произведений, воспринимаемых людьми как нетленные шедевры, составляющие основы духовной жизни. В последнем время я много читала А. Вознесенского, наверное поэтому, когда я работала над картиной у меня в голове постоянно крутились его строки:

Стихи не пишутся - случаются,

как чувства или же закат.

Душа - слепая соучастница.

Не написал - случилось так.

12 3 Следующая ⇒