Сара! Я брошу весь мир к твоим ногам!

Поражение Сефир Часть 6

Не допускайте Чужеземцев к дочерям вашим, ибо совратят они дочерей ваших, и растлят Души их чистые, и Кровь Расы Великой погубят, ибо первый мужчина у дщери, оставляет Образы Духа и Крови

- Сара! Я брошу весь мир к твоим ногам!

- Мойше, не психуй и поставь глобус на место!

Шахаб вошёл в ярко освещённый зал. Колоссальных размеров помещение озарённое светом сотен дневных люминисцетов играло тысячами поверхностей идеально отполированных граней. Вырванный из лона земли камень был покорён, отполирован, вогнан в уготованную ему форму и теперь лишь безмолвно взирал с высот и низов, приказанных ему хилийскими архитекторами.

Отражаясь в гладкой как зеркало поверхности кроваво-красного гранита, по стенам плыл высокий силуэт. Шахаб шёл вперёд своим обычным уверенным чеканящим шагом, немного теряющим в длине из-за сковывающей тело Владыки защиты. Белый как молоко мрамор редчайшей породы невозмутимо попирался ногами Шахаба и коротко каменно постукивал под ударами тяжёлых каблуков.

Могло показаться, что Владыка вознамерился пройти коридор совершенно один. Но вот, держась на почтительной дистанции из-за угла, скрываемого изящной колоннадой, показалось несколько десятков охранников, движущихся причудливым веерообразным строем.

Выйдя на прямую, они чуть разошлись в стороны и, сохраняя идеально ровные интервалы, образовали позади хозяина полукруг. Шахаб не обращая внимания на их сложные перестроения, продолжал уверенно идти вперёд. Около его головы в зависимости от освещения то появлялось, то пропадало едва заметное колыхание. Будто раскалённый от пламени воздух опускался на голову Шахаб полупрозрачным колоколом, секунды сопровождал его и снова исчезал, играя на свету радужными перерывами и причудливыми переплетениями.

Впереди, вытянутой овальной аркой выросли ворота. Будто не замечая препятствия, Шахаб продолжал уверенно идти вперёд. Когда между ним и плотно закрытыми створками оставалось не более 10-ти метров, массивные щиты покорно поползли в стороны. Огибая их, навстречу Владыке вышло двое шикарно одетых сопроводителей, пребывающих в женской фазе, и низким поклоном поприветствовали хозяина. Даже не взглянув на них, и никак не отреагировав на приветствие, Шахаб продолжил путь, оставив свору охранников за уже закрывающимися створками ворот.

В лицо пахнуло свежестью. Воздух был наполнен приятным древесным запахом и чуть терпким ароматом опавшей листвы. Виднеющийся из - под почти полностью покрывающего лицо шлема тонкий недовольный рот Владыки растянулся в улыбке. Заметив эту позитивную перемену в настроении хозяина, сопроводители чуть - чуть расслабились. Их спины распрямились, сцепленные у колен в тугие замки руки, перестали быть мертвенно-белыми. Он миновали еще пару ворот. Коридор всё больше сужался, и массивные дверные проёмы теряли в размере вместе с ним. За каждой парой вскрывающихся сезамов Владыку приветствовали охранники и сопроводители – все исключительно ишемы – молчаливые, неподвижные, обнаруживающие свою настоящность лишь приветственным поклоном, адресуемым прибывшему хозяину.

Перед последними воротами, а правильнее будет сказать дверью, нашпигованную каким-то невероятным количеством кодовых, магнитных и лазерных замков, Шахаб остановился. Лёгким, еле заметным жестом ладони он избавился от сопроводителей, которые тут же засеменили от Владыки прочь, и исчезли за поворотом коридора так же быстро, как бестелесные призраки.

Оставшись один, Шахаб некоторое время постоял у закрытой двери. Приняв более расслабленную позу – отставив в бок одну ногу, и перенеся вес на другую, он чуть повернул голову, будто к чему-то прислушиваясь.

Тяжёлый камуфляжный плащ, мерцающий фосфоресцирующими элементами, чуть качнулся на узкой спине, обнажая клинообразные, входящие один в другой, подобно чешуе – щитки, сплошным панцирем покрывающие тело Шахаба. С того момента как Владыка остановился перед дверью, доспехи успели поменять цвет уже четыре раза. Сначала стали серебристыми, затем лиловыми, потом чёрными с синеватым отливом, и вот снова засеребрились, поглощая чёрный пигмент. Нетерпеливо, и как-то совершенно по - женски постучав каблуком о звонкую поверхность мрамора, Шахаб сделал от двери несколько шагов назад. Панцирь, покрывающий его тело, будто залило золотой краской. Посеребрение пропало и вот уже весь торс и ноги Владыки отливали золотым блеском. Элементы чернения как змеи расползлись, и заполнили собой места сочленений, суставных спаек. Камуфляжный плащ за спиной налился чернильной тяжестью. Жжёное золото. Шахаб более всего предпочитал именно это сочетание цветов. Удовлетворённый своим внешним видом, он, послав в общую принимающую систему замков на двери ментальную команду, чуть пригибаясь, вошёл внутрь – в покорно открывшийся проём.

В глаза тут же ударил яркий слепящий свет местного Солнца. Перед Владыкой открылся вид на одну из сокрытых частей его надземной, третьей по счёту на этой планете резиденции. Сквозь разреженное балочное решето купола, накрывающего собой клочок оставленной в живых земли, виднелось розоватое закатное небо. Его цвет чуть искажался из-за накрывающего купол защитного силового поля, то и дело вспыхивающего сетками электрических разрядов. Ступая по выдвигающимся прямо из стены ступеням, Шахаб сошёл на непривычно мягкую, пружинящую почву, густо поросшую высокой травой. Утопая в ней почти по колени, Шахаб неспешно плыл в этом зелёном море, выставив в сторону руку, и кончиками пальцев дотрагиваясь до плывущих внизу соцветий, колосков, острых лезвий стеблей осоки. В воздухе стоял приятный свежий аромат. Сжав ладонь в кулак, Шахаб на ходу оборвал соцветия с нескольких растений и, растерев их в пальцах, поднёс к лицу и жадно вдохнул. Раненая трава щедро отдавала свой аромат и соки.

«Всё израненное – охотнее отдаёт. Всё, что доведено до отчаяния – легче соглашается».

Неожиданно сплошное растительное покрывало кончилось, и Шахаб вышел на выложенную редчайшим зелёным змеевиком неширокую дорожку. Скрытые за изящно окаймляющими дорожку бордюрами плавно мигали дневные люминисцеты. Стук каблуков от сапог Шахаба плавно тонул в зелёном море. Пройдя дальше, Владыка остановился перед небольшой аккуратно выкошенной поляной, в которую, кончаясь, упиралась дорожка. С нескольких постаментов на Владыку взирали Белые Боги. Два мужских и один женский – стоящий посредине. Величиной чуть больше одного роста, со всеми сопутствующими атрибутами и символикой.

Некоторое время Шахаб пристально рассматривал их. Мужские Белые Боги с гордо поднятыми красивыми лицами, смотрели вдаль, держа опущенные остриями к земле обнажённые мечи. Они смотрел куда-то мимо Шахаба, на что-то, вероятно более возвышенное. Поймав себя на этой мысли, Вечно Жаждущий усмехнулся. Охраняемая своими безмолвными стражами, подняв ладонь в благословляющем жесте, в длинном сплошном платье, искусно вырезанном в дереве, возвышалась над зелёным морем травы Белая Богиня. Изящная и хрупкая, но вместе с тем обладающая огромной силой. Она была так на неё похожа…

Всмотревшись в лицо Богини, Шахаб подошёл чуть ближе, встав у самой границы алтарного предела, за который по правилам белых непосвящённые не должны были заходить. Оказавшись совсем рядом с кумирами, Вечно Жаждущий почувствовал, исходящую от них особую энергию…и её след…Сколько же дней и ночей она провела здесь в бесплодных молитвах…

«Услышала ли Ты её, Ответила ли? И слышишь ли Ты меня сейчас, Белая Мать? Я забрал Твою дщерь (дочь), и взял себе. Но громы в небесах так и не прогремели…»

В одно мгновение отливающий чернённым золотом шлем, закрывающий лицо и голову Шахаба разбился десятками мелких чешуек. Складываясь друг в друга рядами, подобно сложной головоломке – чешуйки покрывали плечи и шею Владыки, образовав у его горла конический воротник, переливающийся волнообразными гранями.

С некоторым почтением, но всё же и с насмешливой улыбкой на лице, Шахаб чуть склонил голову перед женским кумиром и сделал рукой классический жест «отдавания чести».

Едва рука Вечно Жаждущего опустилась, скрывшись в тяжёлых складках камуфляжного плаща, - за спиной Владыки раздались тихие шаги. Двое ублажателей, быстро, мелкими шагами ступая по блестящим плитам из змеевика, приблизились к Шахабу, и застыли перед ним в почтительном поклоне.

- Приветствуем Вас Господин! Мы безмерно счастливы Вашему прибытию!

Помолчав, и продолжая рассматривать белых кумиров, Шахаб негромко спросил:

- Как самочувствие Госпожи?

- В последние дни она печальна и замкнута, Владыка. Для улучшения её мироощущения принимаются все надлежащие меры. Мы считаем, что это временно, и смена настроения вызвана в первую очередь её положением и Вашим долгим отсутствием.

Выдержав недолгую паузу, Шахаб спросил снова:

- Случались ли инциденты достойные моего внимания?

Он повернулся к ублажателям и сделал подъёмный жест рукой. Синхронно выпрямившись, хийлы поочерёдно заговорили:

- Кроме нескольких явных жестов неудовольствия со стороны госпожи, вызванных исключительно нерасторопностью персонала, нет Повелитель.

- Заслуживающих Вашего внимания, негативного характера событий не происходило Владыка.

- Как более всего Госпожа предпочитала проводить время в моё отсутствие?

- В долгих прогулках и неустанных молитвах, Господин. Реже в беседах с прислугой и занятиях рукоблудием…

Шахаб, до этого момента задумчиво смотрящий куда-то мимо ублажателей, медленно повернул голову и назидательно поправил:

- Рукоделием.

Ошибившийся хийл поспешно сложил руки в молитвенном жесте, и хотел было принести извинения, но Шахаб пресёк его робкую попытку вопросом:

- Часто ли Госпожа спрашивала обо мне? Часто ли упоминала меня в беседах?

- После Вашего отбытия – часто, Владыка, с течением времени всё реже и реже. – Сказав это, ублажатель и его спутник испуганно сжались, потому что Шахаб резко развернулся на месте. Его камуфляжный плащ громко щёлкнул складками в воздухе.

- Выражала ли Госпожа беспокойство по поводу моего долгого отсутствия? – тон Шахаба несколько изменился – стал более требовательным. В голосе появилась натянутость и недовольные нотки.

- Владыка, она… - было начал первый ублажатель, но тут же получил удар по лицу и в раболепном поклоне упал Шахабу в ноги. Рядом с ним, практически синхронно у ног Вечно Жаждущего сжался и второй.

- Ложь…- презрительно глядя себе под ноги сказал Шахаб и, наклонившись, схватил первого ублажателя за длинные чёрные волосы и резко рванул его вверх. Звякнули нанизанные на пряди ублажателя тяжёлые золотые кольца и задребезжали массивные серьги, почти полностью закрывающие его уши. Хийл, сощурившись в ожидании боли, не сопротивляясь и удерживая ладони в молитвенном жесте, испуганно смотрел на своего хозяина.

- Правду, - потребовал Шахаб с силой вывернув голову ублажателя на бок и продолжая крепко держать того за волосы.

- Владыка…Всемилостивейший Господин…я говорю правду! Госпожа всё это время ждала встречи. Она практически не говорит о своих истинных мыслях. Её сдерживают не ведомые нам причины…

- Ах, не ведомые? – изумился Шахаб и наградил хийла ещё одним ударом по лицу.

- Д..да, Владыка! – еле сдерживая дрожь, закивал ублажатель. Из его носа от ноздрей до подбородка скатилось несколько голубоватых кровяных капель, - Госпожа очень сильна. Её ментальное поле скрыто от нас, и мы можем судить о её настроении и мыслях лишь по внешним признакам. Мы и раньше говорили вам об этом…

- Ты смеешь упрекать меня в забывчивости!? – глаза Шахаба сузились. Ублажатель, крепко пойманный за волосы, вдруг как-то странно дёрнулся. Задыхаясь, он начал ловить воздух широко открытым ртом. Казалось, что на его шее затягивается невидимая петля. Второй ублажатель не поднимаясь, приникши лбом к сапогу Владыки, неустанно твердил:

- Господин, пощадите! Господин, пощадите!

Уже находящегося в состоянии агонии, Шахаб выпустил ублажателя из своей невидимой хватки, и тот, хрипя и трясясь, снова приник к ногам хозяина.

- Владыка…

- Молчать!

Шахаб устало вздохнул и, глядя куда-то вдаль, небрежно бросил:

- Встаньте.

Посмотрев на своих поспешно поднявшихся сильно потрёпанных слуг, Шахаб сказал:

- Я знаю обо всём, даже когда вам кажется, что меня здесь нет. Мои вопросы – это не попытка узнать. Это ваша проверка. Итак, я слушаю.

Чуть заметно переглянувшись, ублажатели поочерёдно заговорили, подхватывая друг друга, так, будто обладали единым разумом:

- Полу - луной тому назад Господин, произошло серьёзное нарушение установленного Вами правила.

- Госпожа, гуляя в одиночестве по периферийным помещениям резиденции, встретила группу обслуги,…пребывавшую в стадии гверем.

- По установленной Вами мере пресечения нарушители запрета должны были быть подвергнуты немедленному умерщвлению…

- Но по настоятельной просьбе Госпожи провинившиеся были отправлены в изоляционные камеры, ожидая Вашего прибытия и последующего решения.

- Госпожа изъявила полную уверенность в Вашем милосердии и надежду на Вашу снисходительность, Господин.

Выслушав прислугу и просмотрев ментальное поле ублажателей, Шахаб сощурившись высоко вскинул подбородок:

- Так правда такова, и дело не в желании Госпожи и её безграничном великодушии, но лишь в том, почему она была оставлена одна без присмотра, и пошла туда, куда ей нельзя было идти. И чья в том вина, и кто должен быть за это наказан.

Вечно Жаждущий остановил взгляд на ублажателе, которого еще недавно держал на границе жизни и смерти, душа невидимой рукой:

- И правда такова, что один из провинившихся, ожидающий смерти является чьим-то родным братом, дорогим сердцу и рьяно оберегаемым. И ты пришёл сюда только для того, чтобы просить меня о нём.

- Владыка, мы просим милости!

- Просим милости!

Обхватив Шахаба за голени и приникнув лбами к холодной бронированной поверхности его сапог, ублажатели повторяли и повторяли свою мольбу до тех пор, пока Вечно Жаждущий, снизойдя, наконец, не ответил:

- Милость не безгранична. Если я стану раздавать её всем и каждому, что же в итоге останется? – выдержав паузу, Шахаб обрисовал:

- 15 провинившихся, среди них твой родной брат, - Он указал пальцем на первого ублажателя:

- Выбор простой. Жизнь твоего брата, или остальных 14-ти. Решай, долго я ждать, не намерен.

Ублажатель, подняв на Владыку испуганный взгляд, проговорил:

- Владыка, но прошение Госпожи…

- Лишь этим прошением тебе дана возможность выбирать, - перебил Шахаб, - Наказания не избежать. Но одному, или 14-ти – сейчас это решишь ты.

Ублажатель бессильно склонил голов, и по его щеке поползла крупная слеза.

- Господин…, но как я могу решать…

- Похоже, я просто зря теряю время.

Шахаб хмыкнул и уже сделал шаг в сторону, но ублажатель с силой обхватив его ногу, взмолился:

- Владыка, прошу, сохраните жизнь моему брату!

Устало вздохнув, Шахаб высвободил ногу из крепких объятий прислуги и неопределённо пообещал:

- Хорошо, я подумаю.

- Господь Всемилостивейший!

С противоположной стороны вымощенной змеевиком дорожки раздался возбуждённый возглас. К Шахабу, придерживая полы широкого разноцветного одеяния, бежал высокий невероятно красивый по хилийским меркам ублажатель, отмеченный особыми знаками отличия. За ним, прилепившись с обеих сторон, утопая в высокой траве, неслись две гетеры, а сзади три вооружённые охранницы в стадии ишем.

Подбежав к Владыке, старший ублажатель упал перед Шахабом на колени, как подкошенный и поднял над головой руки сложенные в молитвенном жесте, являя при этом поразительные чудеса гибкости.

- Владыка, прошу простить за опоздание! Мы ждали Вас несколько позже…

С одобрительной улыбкой оглядев согнувшегося перед ним в чудовищно сложной позе хийла, и распластавшуюся позади него толпу, Шахаб проговорил:

- Ожидания мало стоят, когда они не подкреплены точной информацией. Встань Мальях! От твоего лица мало пользы, когда оно опущено к земле.

Одним изящным выверенным движением приведя торс в вертикальное положение, хийл низко поклонился своему Владыке и испросив разрешения фразой: «Вы позволите?» - снял со своего расшитого золотом пояса складной стержень. Одним нажатием на скрытый активизатор, стержень был доведён до полуметровой длинны, и превратился в руках старшего ублажателя в орудие наказания.

С криками: «Мерзавцы! Лизоблюды! Как посмели!? Лицеторговцы паршивые!» - Мальях стал колотить двоих своих подчинённых, первыми встретившими Владыку без его ведома. Поначалу покорно сносящие удары и лишь изредка прикрывающиеся от более метких и болезненных попаданий руками, двое ублажателей, спустя примерно полминуты экзекуции, начали предпринимать робкие попытки к бегству. Под хохот Шахаба хийлы накручивали по поляне причудливые петли, стремясь спастись от гнева своего разъярённого предводителя. Наконец, вдоволь насмеявшись и насытившись зрелищем, Шахаб шагнув вперёд, поймал Мальяха за руку, занесённую для очередного удара и осадил ублажателя:

- Ну, ну. Будет! Не усердствуй чрезмерно и береги им лица. Мне думается, они уже осознали свою ошибку.

Распалённый, с выступившим на висках потом, старший ублажатель чинно выдохнул, поправляя свою одежду и держа в руках уже уменьшающийся в длине стержень, поклонился:

- Немыслимо Владыка…ради решения своих проблемок они готовы пойти на что угодно. Но здесь есть и моя вина. Я не уследил за ними.

Шахаб великодушно не согласился:

- Ради спасения кровника можно пойти и на куда более значительные жертвы. Твои гетеры обладают завидной смелостью, раз приходят за милостью прямо ко мне.

Вечно Жаждущий задумчиво вскинул надбровья:

- Может мне создать отдельное боевое подразделение из твоих подопечных? Эксперимент, заслуживающий внимания, а?

Трое охранниц, стоящих чуть в отдалении, услышав эту фразу, еле слышно захихикали.

- А вы чего смеётесь!? Бестолочи! – всё еще распалённый Мальях прикрикнул на боевых ишемов и погрозил им уже уменьшившимся до первоначальных размеров стержнем.

- Мальях, не будь к ним слишком строг. Их смех не от злорадства, а скорее от недостатка ума.

Шахаб, казалось, был весел и расслаблен. От него не исходило угрозы или опасности. Но стоило Вечно Жаждущему остановить свои взгляд на трёх похихикивающих охранницах, как те разом затихли и вытянувшись по струнке, почтительно склонили головы перед Владыкой.

- Именно от этого недостатка ума, Повелитель, нам и приходится испытывать столь частые неприятности от этих болванов, - раздосадовано заметил ублажатель. Всё еще взволнованный произошедшим, путающийся в складках своего одеяния и немного растерянный, он чем-то напоминал наседку в суматохе растерявшую своих цыплят.

Несмотря на мужские черты, проглядывающие на вытянутом лице, высокий рост, и низковатый звучный голос, Мальях всё себя совершенно по-женски. Каждое его движение было утончено и плавно. Мимические мышцы сотворяли на лице какое-то невероятное представление из мин и выражений. Полы яркого разноцветного одеяния Мальяха непрестанно мелькали и двигались. Казалось, что около Шахаба порхает огромная двуногая бабочка. Мелодично побряцывали многочисленные украшения. Они блестящей сбруей покрывали шею ублажателя и широкими оковами браслетов окаймляли его тонкие запястья, иногда выныривающие из - под разноцветных складок одежды. Он будто играл сам на себе – как на инструменте, наполняя пространство вокруг Владыки успокаивающей ненавязчивой музыкой.

И без того будучи двуполыми, ублажатели принадлежали к особой касте, часто называясь среди самих хийлов третьим полом. Получая в своих тайных школах особые знания, они вытворяли со своими телами и психикой такое, что часто вместе с восхищением вызывали и не поддельный испуг. Подчиняясь и давая над собой власть, они затем свободно подчиняли себе своих хозяев – купая их в неге и желании удовлетворения. Подсаживали на себя, как на дорогой живой наркотик, и после требовали за использование огромную плату. Именно по этой, и еще по множеству причин, ублажателей высокого класса могли себе позволить не только состоятельные, но и психологически сильные Владычествующие. Равнодушные к привязанностям.

Одарив Мальяха улыбкой, выказывающей глубочайшее согласие и участие, Шахаб небрежно бросил ублажателям, первым встретившим его в резиденции у белого алтаря:

- Идите, ваша просьба не останется без внимания. Благодарите случай и безмерное великодушие Госпожи.

Поклонившись Шахабу, ублажатели на ходу повторяя «Владыка милостив,…Владыка милостив», утонули в высоком травяном море и вскоре скрылись из вида.

Оставив позади мелкий инцидент, то ли исчерпавшийся сам собой, то ли намерено исчерпанный, Шахаб неспешно ступая по гладкой пёстрой поверхности змеевика, повёл со своим старшим ублажателем обстоятельную беседу. Приструнённые охранницы держа идеально ровные интервалы, следовали за высокопоставленными диалогирующими на почтительном расстоянии.

- Мальях. Ты мой лучший и самый долго служащий ублажатель. С каких пор тебе престало ТАК меня позорить?

- Прошу простить мою нерасторопность Владыка. Я готов понести любое наказание, которое вы сочтёте нужным.

Недовольно скривив рот, Шахаб окинул взглядом идущего чуть позади Мальяха и объявил:

- Наказание и должно было бы быть построже, но я не настроен сегодня. Отъём месячной суммы содержания. Надеюсь, это научит тебя чему-нибудь.

- Вы бесконечно справедливы Господин, - Мальях на ходу сложил руки в молитвенном жесте. – Я бы заметил, что Вам следовало бы оштрафовать меня еще хотя бы на одну сумму, ибо я из-за своей невнимательности совсем забыл поприветствовать Вас.

Шахаб одобрительно усмехнулся:

- Льстец и лизоблюд. Впрочем, ты заметил правильно. И именно поэтому второго штрафа не будет, по крайней мере, в этот раз.

- Осмелюсь поинтересоваться. Как прошло ваше путешествие? Принесло ли ожидаемую выгоду? Оправдало ли ожидания?

- Принесло и оправдало, но как всегда ни в той мере, в какой бы хотелось, - хмыкнул Шахаб, - Никогда ничего не ожидать – это лучший способ не разочаровывается.

- Ваши изречения как всегда полны мудрости Владыка. – Мальях в очередной раз склонил голову в поклоне.

- Но оставим обсуждение результатов моего отлёта на потом. В конце концов, цель моего разговора с тобой не в этом.

Вдохнув запах травы принесённый порывами искусственного ветра, витающего под защитным куполом, Шахаб спросил:

- Госпожа благоволит к тебе? Не так ли?

Мальях смущённо опустил глаза:

- Она весьма добра и вежлива со всеми, Господин. Её предпочтение к кому – либо сложно назвать особенно явным. По крайней мере, я не могу отнести себя к разряду подобных счастливцев.

Остановившись, Шахаб хитро ухмыльнулся и смерил ублажателя пристальным взглядом:

- Ох, лжёшь, негодник!

Коротко взглянув на Владыку, Мальях проговорил:

- Если бы я решил когда-нибудь соврать Вам, Повелитель, я бы заранее подготовил всё необходимое для погребальной церемонии. Вы можете сами поинтересоваться у моего распорядителя, таких приготовлений пока что не проводилось.

Шахаб, чуть позже тактично подхваченный своим собеседником громко рассмеялся:

- Что ж, допускаю, но при случае всё же направлю к твоему распорядителю пару проверяющих.

- Я буду Вам крайне признателен, Повелитель. Чиновникам и должностным лицам как никому другому нужна периодическая встряска. Без неё они довольно быстро забывают о своих предписанных обязанностях.

Ещё немного посмеявшись над проблемами хилийского общества и выйдя на примыкающую к дорожке поляну, собеседники, остановившись, продолжили разговор.

- Всё же уровень твоего мастерства заметно упал в последнее время, Мальях. Я хорошо вижу это. Ты стал невнимателен и слишком мягок. И эти проблемы ни твоё идеальное лицо, ни мастерство мимикра, увы, никак не смогут компенсировать.

Старший ублажатель с грустной улыбкой на лице вынуждено согласился:

- Это всё влияние Госпожи, Владыка. Рядом с ней мы все ненадолго забываем себя так или иначе… Не всем дано сохранить себя рядом с белыми, а тем более с белыми женщинами. Госпожа обрела на моих подчинённых настолько сильное влияние, что кое-кто из них серьёзно начал верить в этих её белых богов.

С насмешкой произнеся последнюю фразу, Мальях сразу же посерьёзнел, увидев опустившееся на лицо Шахаба хмурое выражение.

- Прошу простить мне, Владыка…я, вероятно, что-то не то сказал?

Шахаб с интересом посмотрел на подчинённого и спросил:

- А ты разве не веришь?

И ухмыльнулся. Настолько недобро, что Мальях невольно сглотнул подкатившийся к горлу ком. Ему задали вопрос, неправильно ответив на который, можно было легко подписать себе смертный приговор.

- Владыка, я…Я право не могу утверждать…

- Значит, не веришь?

Ублажатель неопределённо пожал плечами, опасливо косясь на Владыку.

- А вот я не только верю, но определённо знаю, что Они есть…

Шахаб осклабился и хлопнул Мальяха по плечу:

- Ну, полно, хватит трястись! Не лезь в то, что твой ум не в состоянии постигнуть и будешь избавлен от подобных вопросов.

С облегчением выдохнув, ублажатель разжал пальцы до этого с силой сжимающие полу его одежд.

- Я уже пытался задать этот вопрос твоим подчинённым, но вразумительного ответа так и не получил, так как они пришли ко мне не отвечать, но решать исключительно собственные проблемы.

Чуть помедлив, Шахаб в полголоса спросил:

- Госпожа ждала меня?

Оживившись, ублажатель, наконец допущенный к своей профессиональной области, с подъёмом подтвердил:

- Ждала, Владыка. Можете нисколько не сомневаться в этом.

- «Нисколько не сомневаться»? – недоверчиво переспросил Шахаб.

Ублажатель понимающе улыбнулся:

- Господин, она умело скрывает свои эмоции. Ваши подозрения обоснованы и справедливы. Но мне вы можете верить. Я вижу, что она испытывает к Вам. Ваши опасения вызваны долгой разлукой, но уверяю, - едва вы увидите её, они тут же исчезнут! Она привязана к Вам и всё так же благосклонна.

Шахаб раздражённо оскалился:

- Мне нужна не только привязанность и благосклонность!

- О, Владыка, - не страшась гнева Шахаба, ублажатель скользнул к нему и тихо, будто боясь, что кто-то подслушает, прошептал:

- В её сердце пламя, - и дальше чуть громче, - Настоящий пожар. Право, мне страшно подумать какая сила сдерживает внутри неё эту бурю.

Блеснув чёрными глазами, Шахаб вопросительно покосился на Мальяха.

- Вы скоро сами убедитесь в этом, Владыка.

- Что ж, надеюсь, что ты не ошибаешься.

Шахаб произнёс эту фразу с едва слышимой угрозой, и затем, как бы невзначай поинтересовался:

- Как твоё плечо?

- О, не стоит Ваших беспокойств, Господин, – Ублажатель провёл по своему плечу ладонью, будто стирая с него невидимую пыль, - Стараниями ваших ассимиляторов рана была заживлена идеально.

Лениво кивнув, Шахаб повернулся лицом к травяному морю, волнующемуся под порывами искусственного ветра. Замерев, он прикрыл глаза и стал медленно произносить длинные сложные фразы на древнем наречии. Земля под Владыкой и ублажателем дрогнула и как по приказу жеста медленно поднимающейся руки Шахаба, громоздкий прямоугольник почвы поплыл вверх, шурша растительностью и падающими вниз комьями земли. Обнажившаяся под толстым слоем грунта каменная плита поднялась на высоту нескольких метров и зависла на месте. Под ней, чуть присыпанные свежей землёй и тонкими корнями растений обнаружились ступени, уходящие глубоко вниз – в подземный ход. Было видно, что его не использовали, по крайней мере, год, или больше.

- Владыка, вы не желаете пройти обычным путём? К южным залам? По Вашему приказу в нескольких проходах были выполнены декорирующие работы. Вы не желаете взглянуть на них?

В недоумении поглядывая на уходящую под землю лестницу, ублажатель смотрел на Шахаба.

- Нет. Пока что.

Опустив руку, по загадочному приказу которой взмыла в воздух многотонная плита, Шахаб направился к чернеющему в зелёном море травы ходу. Его остановил осторожный вопрос Мальяха:

- Владыка, насколько я понял тогда, три луны назад, Вы разговаривали с сыном? Видимо, он в скором времени также обретёт подле себя белую деву? У меня на примете есть несколько поразительно искушённых в своём деле профессионалов! Я могу смело рекомендовать их в услужение Вашей будущей невестке.

- Сефир достаточно умён и обладает хорошими связями. Персонал для своей будущей жены он подберёт самостоятельно.

Спустившись на несколько ступеней вниз, Вечно Жаждущий коротко взглянул на Мальяха, пригвоздив его к месту тяжёлой энергией устрашения, и предупредил:

- Не советую твоим подопечным беспокоить нас с Госпожой. Моя милость исчерпана на сегодня.

Поспешно сложив перед собой руки, ублажатель почтительно произнёс:

- Владыка…

- Мальях, - Глаза Шахаба медленно сузились, - Не думай, что за красотой твоего лица я не различу твоих мыслей. День, когда ты утвердишься в этом – станет для тебя последним.

Сказав это, Вечно Жаждущий скрылся под поверхностью земли. До этого неподвижно висящая в воздухе плита начала опускаться и закрыла проход за Шахабом, как причудливая дверная створка. Встав на место – она гулко завибрировала, защёлкали где-то в глубине невидимые замки и вот на месте, где только что стоял в отливающей золотом броне Шахаб, снова колыхалось сплошное зелёное море травы.

Поднявшись с колен, на которые он упал, провожая своего Владыку, Мальях придя в себя от энергетической встряски устроенной ему Шахабом, брезгливо осмотрел себя и отряхнул полы одеяния. С мерцающей синтетической ткани посыпались мелкие семена вперемешку со скромными маленькими лепестками полевых цветов.

- Гадость, какая…- Мальях фыркнул, и чудовищно неестественно вывернув шею, осмотрел себя со спины.

«И почему бы всё это не сжечь?»

Придирчиво поправив украшения на шее и прическу, Мальях подозвал терпеливо ожидающих его вдалеке гетер. Показав троим, стоящим вдалеке охранницам неприличный жест, он, гордо вздёрнув голову, зашагал прочь, по выложенной камнем дорожке в сторону южного входа во внутреннюю резиденцию. Переглянувшись, боевые ишемы поправили оружие и неохотно поплелись вслед за ним.

* * *

Когда тяжёлая плита опустилась за Шахабом, закрыв собою путь на поверхность, Вечно Жаждущий оказался в полной темноте. Несмотря на это, он продолжал безошибочно точно опускаться по ступеням. Что бы видеть во мраке – ему не нужны были глаза. В уходящем под наклоном вниз тоннеле стояла оглушающая тишина. Шахаб слышал лишь стук своих каблуков и тихий, едва различимый гул. Это работали подземные коммуникации резиденции – земля на многие километры вокруг была испещрена ими как молодая плоть капиллярами.

В воздухе витала приятная прохлада, несущая с собой тонкий, холодный запах сырой земли. Последний раз Шахаб спускался сюда около года назад, и тогда этот запах был ощутимо сильнее. Почва постепенно умирала – Шахаб чувствовал это даже через слой нанёсённого на стены сцепляющего раствора. В эту сокрытую под землёй часть резиденции не смел спускаться никто кроме самого Шахаба. Древний, полу - заброшенный тоннель, оставшийся еще от белых, вёл в место совершенно невозможное даже для хилийского воображения. Увидев его однажды, Шахаб каждый раз возвращаясь сюда, испытывал зависть к силе и глубине архитектурной и инженерной мысли белых. Самые лучшие его проектировщики, самые искушённые умы хилийского мира десятилетиями пытались скопировать это подземное чудо, сотворённое людинами, и каждый раз терпели крах. Хийлы быстро обучались, хорошо воспроизводили уже известное и пройдённое, умели качественно повторять, но лишённые подробной схемы, не обученные владетелем первоисточника – бессильно топтались на месте. Подобно хамелеонам, они могли идеально подражать расцветке окружающей среды, но оказавшись в белой бесцветной комнате, лихорадочно меняли окраску, путаясь и сбивая чётко выверенную гамму цветов, не имея при этом своего собственно окраса.

Постепенно ход начинал расширяться. Окутывающая всё вокруг темнота начала потихоньку рассеиваться. Где-то внизу, робкие, еле видимые в тоннель заползали тонкие лучи света. Уверенно продолжая спускаться, Шахаб по многогодовой привычке обшаривал астральным зрением пространство вокруг себя на предмет опасности. В этом не было особой необходимости. Проникнуть сюда без знания древнего языка было невозможно. Шахаб мог бы сомневаться в надёжности хилийской архитектуры, но в умениях белых…никогда.

Кроме того несколько фантомов, отделившись от ауры Вечно Жаждущего, неощутимые и невидимые уже бродили по нескольким ярусам его резиденции, просматривая информационные потоки, оценивая работу персонала, и по ментальным отличиям выявляя заказных поселенцев и враждебных наёмников. К слову, за время отсутствия Шахаба их здесь накопилось немало. Вечно Жаждущий про себя усмехнулся. Очень кстати. Уже давно надо было почтить алтари Чёрного Бога, расположенные в этой части планеты. Впуская в себя десятки ментальных потоков, распластав свою, похожую на исполинскую медузу ауру практически на полную площадь резиденции, Шахаб сейчас, тем не менее, концентрировался лишь на одной цели – крохотным, но ярким светлячком витающей над смрадным болотом хилийского эгрегориального поля. Она была еще далеко от него, но Шахаб уже ясно ощущал её энергетический след.

Миновав последний десяток ступеней, Шахаб вошёл в изящно вырезанную в твёрдом камне подковообразную арку…и провалился в невозможное. Вечно Жаждущему было уже немало годов, они слишком много видел как на этом свете, так и на ином. Он владел Землями и умами миллионов своих сонародцев, но каждый раз видя ЭТО, он чувствовал себя ничтожным, не обладающим и крупицей необходимого знания.

Под исполинскими, уходящими на огромную высоту куполообразными сводами замерло оранжево-красное море. Перемежаясь с мощными резными колоннами, поддерживающими необъятные потолки – рвались ввысь живые деревья лиственных и хвойных пород. Высаженные на ступенчатых террасах, выложенных из массивных монолитов, растения, как взрослые - многовековые титаны с обхватом ствола в несколько душ, так и молодая поросль, тянущаяся вверх за своими молчаливыми родителями, росли здесь, одному Чёрному Богу известно как. Питающиеся водой из глубинных грунтовых вод, и получающие свет из редких, вырезанных под сводчатыми выступами окон, они составляли собой полноценный, хотя и искусственно высаженный лес нисколько не уступающий таковому – естественному, рос бы он на поверхности. Созданный по загадочной технологии белых, этот живой подземный храм функционировал вот уже не одно столетие – покинутый, оставленный без ухода и присмотра. Мало того, созданный здесь особый микроклимат управлял этой изолированной экосистемой так, что цикл смены времён года перегонял существующий на поверхности на несколько месяцев. Если снаружи едва в середину цикла вошло,…как это называлось у белых «лето», то здесь уже господствовала осень. Кроны деревьев окрасились в багряно-жёлтые тона, кое-где мелькали тёмно-зелёные пятна хвойных посадок. Эти колючие представители древесного сообщества вызывали у хийлов наибольшую неприязнь. Их сильный запах удушал – плохо действовал на слизистые, а при попадании хвойной смолы или сока на кожу, образовывались глубокие, тяжело заживающие ожоги. Белые же, по слухам, использовали сырьё этих типов деревьев в лечебных целях.

Под ногами шуршали опавшие листья, щёлкали под подошвами ломающиеся мелкие ветки. В некоторых местах, особенно у оснований террас, опавшая листва лежала многогодовыми слоями, спрессованная снизу, а сверху прикрытая свежим опадом. Дорожка, по которой шёл Шахаб, почти п