Глава 42. #ЯПОКАЖУИМКАКАЯЯРАСИВАЯ. #РОЗОВЫЕОЧКИ

Глава 42

#ЯПОКАЖУИМКАКАЯЯРАСИВАЯ

К черту любовь, к черту Флориду, к черту Кита Айсли и его подружку, которая красивее меня.

Глава 43

#РОЗОВЫЕОЧКИ

Грир не в восторге от Дэллы. Она рассказывает мне об этом, когда мы стоим на верхней палубе парома, пьем яблочный сок из бумажных стаканчиков и наблюдаем закат, окрашенный в розово— фиолетовый.

— Как она могла, — говорит она. — Почему он с кем-то вроде нее? — В голосе Грирзвучит неподдельная горечь. Она выплевывает всю злость, направленные на Кита и Дэллу, и это вызывает у меня улыбку.

— Ты никогда ее не видела, — замечаю я. — Она не так уж плоха.

— О, конечно, — говорит она. — Но скольких девушек мы встречали похожих на нее? Они повсюду. Обычно о них снимают реалити-шоу.

— Точно, — говорю я. — Но она была моей лучшей подругой. Я никогда не видела ее такой.

— Ты не замечаешь плохого, Элена. У тебя слепая душа. — Я вливаю свой яблочный сок в Лонг-Айленд. [8]

— Эй! Что это значит? — Я пытаюсь скрыть обиду в своем голосе, но Грир слишком хорошо меня знает. Она массирует мне шею, как будто может стереть все повреждения.

— У него... была слепая душа. Она пробудилась — к чему-то новому, к людям... мужчины.

— Правда? От этого немного больно, — говорю я. — Словно тебя кинули в ледяную воду.

— Такова природа. Что веселого быть брошенным в ледяную воду? Вот почему половина мира ходит в розовых очках, смотрит комедии и читает любовные романы.

Я смотрю на нее краем глаза. Мне нравятся комедии и романтика.

— Если ты такая реалистка, почему так одеваешься? —Спрашиваю ее. — Как фея, каждый день носишь один и тот же цвет.

— Потому что хочу, чтобы таков был мир. Я воплощаю свою фантазию в реальность. Но не защищаю себя психически.

Несколько минут я всегда дуюсь после того, как она говорит подобные вещи. Это несправедливо, что она такая красивая и такая мудрая. И если бы я одевалась так, как хотела, чтобы все одевались во всем мире, то это был бы мир — полон сучек, одетые во все бежевое. На мне коричневая толстовка с капюшоном, потому что я — отстой, и потому что у меня слепая душа.

— Ты же знаешь, они делают это не специально.

— Кто? — Уточняю я. Ветер играется с ее волосами, раздувая их в разные стороны.

Высветленные пряди продолжают прилипать к ее фиолетовым губам. Она протягивает руку, покрытая лавандовым лаком, чтобы убрать их. Я медленно отступаю, пока она говорит, стараясь быть осторожной.

— Люди, закрывающие глаза на правду. Они просто пытаются выжить.

На минуту я отвлекаюсь, мой палец застыл над кнопкой камеры на телефоне.

— Кто пытается выжить без правды?

Грир пожимает плечами, и ее рубашка соскальзывает с ее стройного плеча. Идеальная.

— Наверное, люди, которые насытились этим. Или люди, которым было недостаточно. Или люди, которые слишком поверхностны, чтобы оценить всю суть происходящего.

Я делаю снимок, затем опускаю телефон, чтобы посмотреть на нее. Грир—настоящая. Прямо сейчас она — истина. Единственный человек, который по-настоящему переживает за меня и честно говорит, что я многое не замечаю. Если бы я была одной из трех типовлюдей, я была бы самойбесчувственной. Не сказала бы, что моя жизнь — это риск. Мое детство, как правило, было не богатым, но практичным. Я была настолько недооценена, что превратилась в бежевую сучку. Почемуне розовый? В третьем классе мне нравился этот цвет.

— Грир, — говорю я. — Ты все еще любишь Кита?

Не знаю, почему я это спросила. Грир никогда не намекала на то, что все еще испытывает чувства к Киту. Но сколько раз она говорила, что искусство создается из боли?

«Искусство — это кровь, вытекающая из раны. Не дай ране затянутся; пусть она кровоточит. До тех пор, пока не наберется достаточно крови, чтобы творить».

От такого вопроса, выражение ее лица меняется. Она хмурится, а взглядмрачнеет.

— Скажи правду, Грир, —прошу я, затаив дыхание. Ответ на этот вопрос настолько хрупок, что боюсьвоздух из моих легких все разрушит. Она поворачивается ко мне лицом, обеими руками убирая волосы с лица. Татуировки на запястьях рук видны на фоне ее белой кожи. БУДЬ на одной стороне, ПРЕКРАСЕН— на другой.

— Да, — говорит она. — Люблю.

Я отвожу взгляд от Грирна воду. Кит — кукловод сердец. Сколько ещё таких было? Девушки по работе? Из его магистратуры? Я смеюсь над собственной глупостью, но ветер подхватывает мой смех и уноситпрочь.

— О черт, — шепчу, обхватывая голову руками. Все стало ещё запутаннее.

Когда мы забираемся обратно в ее машину, ничего не говорим друг другу. Морщинка, которую я никогда раньше не видела, появилась между бровями Грир после ее признания и до сих пор не разгладилась. Я сижу, ссутулившись, на пассажирском сиденье, во ртупересохло, в груди тяжесть. В салоне пахнет кожей и лимонами. Я вдыхаю этот запах, пока следуем за вереницей машин, уезжающих от парома. Вспоминаю, сделанные мной фотографии и прокручиваю их, чтобы отвлечься. У меня есть фотографияГрир в окружении пастельного заката. Оно такое эффектное! Свет падает на ее обнаженное плечо, откуда выглядывает татуировка. Очень красивая. Я выкладываю это в Instagram — потому что это одна из лучших фотографий, которые когда-либо делала — надеясь, что Кит увидит ее. Посмотри, что у меня есть о тебе. Он фиолетовый!

Я подписываю эту фотографию словами Грир. Может быть, люди, которые насытились этим. Или люди, которым было недостаточно. Или люди, которые слишком поверхностны, чтобы оценить всю суть происходящего. #ПРАВДА

Поездка от Кингстонского парома до Порт-Таунсенда занимает около часа, в зависимости от того, с какой скоростью ехать. За этот час фотография Грирнабирает три тысячи лайков, а мой Instagram— тысячу новых подписчиков. Я отслеживаю лайки в двух блогах, которые перепостили фотографию, и у каждого блога более тридцати тысяч подписчиков. Я прочитала комментарии к фотографии, краснея от того, что они говорят как о Грир, так и о таинственном фотографе. Кит не из тех, кому она понравилась. Ему понравилась чужая через несколько минут после того, как я опубликовала фотографию Грир, так что теперь знаю, что он ее видел.

— Вау, — говорит Грир, когда открывает свой Instagram. — Очень красиво!

— Чистая случайность, — говорю я. — Я никогда еще не делала что-то подобного.

Она ставит машину на стоянку возле консервного завода.

— Возможно, сегодня — самое время для фотографий. Убедись, что следующий будет еще лучше.

Я поджимаю губы.

— Хорошо.

Я собираюсь открыть свою дверь, но Грир хватает меня за руку и сжимает ее.

— Я иду дальше, Элена, — говорит она. — Ты можешь любить кого-то всю свою жизнь просто так. Даже можешь жить с этим. Наша дружбу это не изменит.

Я натянуто улыбаюсь.

— Конечно, но это не так. Он не мой. Если бы это было так, я бы здесь не была.

— Неправда, — говорит она. — Я хочу, чтобы он был счастлив.

— Легко говорить, пока человек, которого ты любишь, не будет счастлив с другим. Девушки всегда выбирают мужчин, а мужчины всегда выбирают не тех девушек. Это вечный круговорот.

Интересно, помогала ли она себе или мне, когда заставляла пойти с ней на свадьбу?

На этот раз она не пытается остановить меня, когда я выхожу из машины. Бежевая сучка тоже может говорить вещи, которые имеют смысл.